Отвернись. В плену у зверя

Такое чувство, что вокруг огромный непонятный мир, а я в нём — никого не интересующая песчинка, не способная влиять ровным счётом ни на что. Не имеющая возможности даже как-то выстроить свою жизнь, потому что подчинена чужой власти.

То одной, то другой. За меня постоянно кто-то что-то решает. Кто-то давит своим мнением. Пугает. Удерживает. Ограничивает. Словно капкан захлопывается, а я не могу ни на что повлиять! Будто я ни для кого ничего не значу. Будто я ничего из себя не представляю.

И если завтра исчезну, то никто и не вспомнит. Хотя так ли уж мне важны «все», если на самом деле интересует всего один…

Прежде и то было проще.

Сначала я считала зверя лишь своим врагом, похитителем, и всё было понятно. Потом стало сложнее, когда привязалась, даже … полюбила… Но как-то не задумывала о природе наших отношений, хотя и на взаимность особенно не рассчитывала, не будучи уверенной в том, что он умеет испытывать какие-то эмоции.

А когда в нём появился ещё и человек, то окончательно запуталась. И задумалась. Хорошо, человек меня ненавидит, считает предательницей, пусть. Мне не сильно нужны его чувства. Если бы они не мешали мне быть с тем, кто по-настоящему нужен.

Только вот теперь оказалось, что я была лишь пешкой в чужой игре, и вполне возможно, всё это можно исправить. Нашу связь можно уничтожить… Что будет тогда? Он меня отпустит, как я хотела в начале? Но ведь теперь я не хочу… И как мне жить дальше?

Никогда я не стану прежней. Слишком много всего в моей памяти, голове и сердце. То, что я пережила за это сравнительно короткое время, сделало меня другой.

Но до момента, пока я не особо надеялась на чудо, просто копалась в себе, ещё не понимая, на сколько всё серьезно. И вот когда пришло «спасение», не ощущаю радости освобождения. Нет внутри ничего. Будто мне всё равно… Хотя может это всего лишь действие препаратов.

В этот момент Эрнард заговорил громко и жёстко.

— Вы получили что хотели, я забираю её.

Тот самый черноволосый пожал плечами.

— Если она вам всё ещё нужна… — И так мерзко ухмыльнулся, явно намекая на что-то неприятное. Эрдан угрожающе рыкнул (к чему этот спектакль?), но дядя снова его остановил, прихватив за локоть, а этот скользкий мужчина продолжил:

— Твой племянник такой долбоеб, как ты собираешься передать ему прайд?

«Долбоеб» заскрипел зубами, а Эрнард ответил спокойно.

— Не лезь в мои дела, волк, иначе я начну лезть в твои.

Потом они оба повернулась ко мне и почти одновременно протянули руки. Я оказалась между ними, но на этот раз отступила от Эрдана и приняла ладонь его дяди, опустив глаза.

Он от меня отказался. Я больше никогда не приму его руку. И не спрячусь за его спину. Потому что он и есть для меня самое подлое зло на свете.

И хотя не питаю иллюзий по поводу дяди, по крайней мере, он пришёл за мной. Он сделал хоть что-то, чтобы забрать. Неважно, по какой причине. Но вот он мне точно ничем не обязан, а пришёл. А тот, с кем я была так близка, кто был мне почти дорог совсем недавно, предал.

— Не бойся, девочка, теперь тебе ничего не угрожает, — Эрнард был осторожен, поддерживал на лестнице и бросал почти обеспокоенные взгляды. Было заметно, что ему меня всё же жаль.

Когда мы вышли из того ужасного места, он усадил меня в машину на заднее сиденье, где я подобрала ноги и уткнулась в колени. Что дальше? Смогу ли я попросить его, чтобы он отпустил? Или они снова просто продолжат держать меня? У себя дома или там, где прежде с решетками на окнах? Почему забрали? И неужели из-за одной меня правда пошли на какие-то уступки?

Тут почувствовала, как Эрдан опустился на сиденье с другой стороны. И почти сразу он спросил, будто через силу:

— Что они сделали с тобой?

Я подняла на него глаза, в которых так и стояли слёзы.

— Всё, что ты себе можешь придумать, могло быть правдой.

И снова опустила лицо, чтобы не смотреть на него. Это было неприятно. Как и находиться рядом. А ещё я по-прежнему не чувствовала ни метки, ни зверя. Что со мной сделали? Или что сделал он…

— От неё волками за километр несёт, — фыркнул водитель и тут же получил злой рык в ответ от племянника и тычок от дяди.

— Выражения выбирай!

Дальше мы ехали молча. Эрдан больше со мной не говорил, я лишь слышала его дыхание и каждое движение, чувствовала его знакомый запах, в который раньше хотелось зарыться целиком, а теперь…

Я ему никто. А он для меня настоящий предатель. О чём нам говорить? Вот именно.

Когда мы приехали всё же к Эрнарду, а не в тот загородный дом с решетками и другими пленниками, Эрдан просто молча шёл рядом вместе со мной и дядей, но у дверей моей комнаты остановился и не стал входить.

Почти сразу мне принесли ванные принадлежности и ужин на подносе. Наверное, Эрнард снова прячет меня от Элиссы. И я так и не могла определиться, оберегает он её или контролирует, обижая сам. И со мной вот возится… Не просто же так. В бескорыстную доброту этого властного, жесткого человека мне не верилось.

— Волк верно сказал, мой племянник долбоеб, — начал он разговор первым, когда мы остались вдвоем.

Я кивнула.

— Ты расскажешь мне что-то?