Отвернись. В плену у зверя

О, я уже думал всё, больше меня не будут терзать раздвоения личности, но стоило с ней случиться хоть чему-то плохому, он тут как тут. Только я не дал ему вырваться. И сам неплохо справляюсь…

– Живая?

– Угу, – пискнула она снизу. – Я... то есть... ты... вчера... это был ты?

– А ты имеешь что-то против? Вроде тебе понравилось?

– Но... Зачем?

– Зачем что?

– Зачем ты не сказал, что это ты?

– И что бы изменила эта информация?

– Ты знаешь, ЧТО.

– Может мне захотелось разнообразия? И я его получил. Ты вкусная, когда не сопротивляешься. Согласись, и тебе было гораздо приятнее.

– Не было.

– Ты кончила.

– Тебе показалось.

– Не надо делать из меня дурака. Тебе понравилось вчера. Быть. Со мной.

Зачем она отрицает очевидное?! Нам было хорошо обоим. Мне понравилось… Очень. Я бы повторил… Наверное. А она корчит из себя принципиальную недотрогу. Хотя ночью вела себя как… Почему-то мне не захотелось сравнивать её со шлюхой… Скорее я ощущал тогда её полное доверие… И всё же мне было нужно, чтобы она тоже призналась.

– Я не знала, что это ТЫ!

– Но тебе понравилось!

Она смотрела на меня опять как на врага. И ни капли той доверчивой страсти, что была вчера. И зверь снова хотел её защищать. От меня...

Да кто вообще я, если у него тоже есть сознание? Или я и есть он? Или всего лишь часть? А если нет, то чьё, в конечном итоге, это тело?

Девчонка убежала в ванную. И я видел, как её трясёт. Какого хрена?! Всё же нормально было… Мне вот вообще больше не хотелось брать её силой. Интересно, получится ли провести её так ещё раз?

Стоп. Я что, строю планы на её счёт? Вот ещё.

Собирался нагло присоединиться к ней в душе, просто из вредности, но здесь меня снова резко накрыло….

Глава 38

Вокруг красное марево.

Я снова не помню, кто я. Не помню, что было до того, как почуял её... Зато видел всё, что было после.

И главное – то, что было в тот день. Каждую слезинку своей хрупкой нежной самочки, страх, который вынуждал её испытывать этот монстр, что управлял моим телом...

Как он позволил другим трогать её, пугать, намекать на грязные вещи. Заставляя её верить, что разрешит им обидеть её, надругаться, причинить вред.

Мы оба должны защищать её! Должны заботиться о ней! Оба! Но больше, конечно, я… Только я не могу ничего сделать!!

Я метался словно в клетке внутри своего же тела, скулил, старался причинить ему как можно больше боли, хотел ему смерти…Никогда ничего так не желал, как уничтожить это чудовище, которое так поступает с ней!

С ней нельзя так!!

Если бы я мог, я разорвал бы его на куски. Я делал бы это медленно, чтобы он тоже мучился, чтобы корчился от боли, вспоминая каждую секунду, в которую он причинял ей боль.

Моей сладкой девочке…

Когда я понял, что не могу справиться, то начал просить, скулить, умолять… Но он не слушал. Лишь сжимал кулаки сильнее, когда ощущал её страх и мои просьбы. И ведь ему тоже было хреново! Но он продолжал эту пытку!!

Ненавижу!

Я знал, чувствовал, что она ему не безразлична. Да и не может быть, ведь мы все связаны меткой. Но даже не причиняя ей реальный физический вред, он продолжал мучить её, издеваться, обижать!

Зачем он это делает, не знал даже сам! И от того, что у него нет даже стоящей причины, меня выворачивало ещё больше… Но даже если бы была, я не изменил бы своего мнения о ней… Она самая лучшая! Она ни в чём не может быть виновата!