Отверженный IX: Большой проигрыш (СИ)

Время, отпущенное кагану Кариму на выполнение требований ультиматума, пролетело быстро. Ожидаемо никто ничего не выполнил, и двадцатого декабря две тысячи сто двадцать первого года Российская Федерация объявила войну Тюркскому каганату.

Только вот боевые действия никто не начал — ни сразу после объявления войны, ни через день, ни через два. Всё это было необычно и вызывало множество вопросов, и ответы на них я должен был получить на третий день этой странной войны — объявленной, но так и не начавшейся.

Двадцать третьего декабря кесарь Романов собрал в своём родовом имении членов Совета безопасности Российской Федерации, и пригласил на это собрание меня. И мне очень не терпелось узнать, за что мне выпала такая честь, хотя примерно я догадывался. И ещё было любопытно, почему заседание совета кесарь решил проводить не в своей резиденции, а дома.

Ответ на второй вопрос я получил сразу же, едва вошёл в зал, где должно было проходить совещание: за столом, помимо самого Романова, а также председателя дворянского собрания Москвы князя Воронцова, министра обороны графа Салтыков, руководителя администрации кесаря князя Глебова и главы КФБ России графа Валуева, сидела Дана. Это всё объясняло — появляться в здании администрации кесаря ей не стоило.

Я поздоровался и присел за стол. Почти сразу после меня подошли Милютин, Каменский и глава МВД — князь Мещерский. Часы к этому времени показывали ровно двенадцать, и судя по всему, пришли все, кто должен был прийти, потому как Александр Петрович громко произнёс:

— Прежде чем начать заседание совета, я хочу закрыть небольшой должок. Я ничего не забыл, Роман!

Последняя фраза была адресована мне, и так как я ничего не понял, то сделал вывод, что я, в отличие от Александра Петровича, что-то забыл. Пока я об этом размышлял, кесарь достал из ящика стола небольшую коробочку с гербом России на крышке и открыл её. В коробочке лежал орден — почти такой же, как я получил по возвращении из Польши. Романов подошёл ко мне и, протягивая орден, объявил:

— За мужество, героизм, твёрдую гражданскую позицию и огромный вклад в укрепление государственной безопасности России Роман Николаевич Седов-Белозерский награждается орденом «За заслуги перед Отечеством» третьей степени!

— Служу Отечеству! — ответил я, принимая орден, и подумал, что всё-таки надо выяснить, что следует говорить в подобных случаях, вдруг когда-нибудь и до второй степени дело дойдёт.

Все находящиеся в зале поднялись со своих мест и зааплодировали. Было приятно. Не то чтобы я особо страдал от тщеславия, но было приятно. А Александр Петрович крепко пожал мне руку и заметил:

— В этот раз получилось вручить в более торжественной обстановке, а в следующий, глядишь, вообще по протоколу всё пройдёт.

«Однозначно стоит узнать, как себя вести и что говорить в подобных случаях», — подумал я, усаживаясь за стол.

Тем временем все снова уселись за стол, а Александр Петрович вернулся на своё место и сказал:

— Ну а теперь к делу! Сегодня мы получили подтверждение из каганата — их устроило место, и они предлагают двадцать седьмое декабря.

— Новый год спокойно встретить не получится, — грустно произнёс Каменский.

— Не факт, — возразил Романов. — Есть большой шанс, что обойдёмся, так сказать, малой кровью.

— Очень хотелось бы, — сказал Салтыков.

О чём шла речь, для меня было загадкой, и Александр Петрович, словно уловив моё желание хоть что-то понять, посмотрел на меня и пояснил:

— Как ты знаешь, Россия объявила войну Тюркскому каганату. И к моей радости, в одном очень важном моменте взгляды у нас с каганом Каримом сошлись — мирное население пострадать не должно. Мы решили, как в старые добрые времена, сойтись дружинами одарённых в чистом поле и выяснить, кто сильнее. Я, конечно, сомневаюсь, что со стороны каганата решение принимал Карим, но будем считать, что он.

— Это решение удобно для всех, — заметил Воронцов. — И для англичан в первую очередь. Сражение на границе позволит потом премьеру Эджертону убедить подданных Её Величества, что Англия всего лишь защищала своего союзника, на которого вероломно напал северный сосед. И ещё это позволит привлечь в антироссийскую коалицию новых участников. Мало кто захочет рисковать и сразу идти драться на нашу территорию. Мы ведь в случае чего, тоже можем к ним прийти. Поэтому сражение на границе, по сути, на нейтральной земле так для всех удобно. В случае своей победы противник поймёт, что он сильнее, и тогда уже можно идти на Новгород. В случае поражения — можно просто убежать, и велик шанс, что мы не отправимся никого догонять и добивать у него дома. Что мы ограничимся лишь походом в Туркестан.

— А где именно на границе находится наше «чисто поле»? — поинтересовался Каменский, которого, похоже, как и меня, не посвятили заранее в детали планируемой операции.