Отверженный 追放者 Часть II

— Да, я попал в Японию когда мне было 6. В тело 19-летнего парня, Комори Ичибана. Представляешь какого это? Полный мрак. Детское сознание во взрослом теле. Мужчина, который плачет целыми днями и зовет мамочку… Ты сам понимаешь, куда меня засунули.

— В психушку, — догадался я.

— Угу. А ты знаешь, что в Японии до сих пор привязывают пациентов? А 16 лет назад ещё практиковали электрошоковую терапию. Они в этом вопросе будто остались в сороковых. Как ребенку понять, что происходит? Когда сутками его пичкают таблетками, ставят уколы, бьют током и дубинками… То, что я там пережил, было чистым адом. Ничего хуже в жизни произойти не могло. А самое хреновое, что я не понимал, за что мне все это. Не мог сообразить своим неразвитым восприятием, что чем больше я плачу, тем больше меня мучают. Мне нужно было пройти реабилитацию, научиться жить в новом теле.

— Сколько ты там провел?

— Два года. Тяжелее всего было адаптироваться к новому организму, — мозг ведь был взрослым и мыслил тоже по-взрослому. Я мог выстраивать логические цепочки, но не хватало опыта, чтобы их объединить. Со временем я начал адаптироваться. Понимать, что к чему. Я анализировал произошедшее со мной, делал выводы, учился: врать, ненавидеть, притворяться, отзываться на чужое имя. Вот только…

— Тебя уже сломали.

— Да, только меня уже сломали. Внутри появилась эта темная масса… Желание. Мои мысли пугали, сначала я считал, что все взрослые так странно думают, но потом понял, что мечты об изнасиловании трупа медсестры не будут приняты в обществе. Ярость иногда застилала мой разум, я не мог её контролировать. Это тоже стало проблемой.

— Ты сбежал?

— Да. Они не собирались меня отпускать. В японском обществе это не принято. Психушка — это скорее могила для отверженных, чем больница. Я подгадал момент, ждал полгода. На сеансе у директора вырубил его, чуть не воткнул ему палочку для еды в горло. Стачивал её три ночи перед этим, но сдержался. Хорошо, что не убил, иначе все могло бы сложиться нехорошо. Времени не было, сердце стучало в груди и я не стал. Выпрыгнул в окно в его кабинете, во всей больнице только там не было решеток. Бежал куда глаза глядят, так, что думал умру от разрыва легких или сердца. Но у меня получилось. Я скрылся в вонючей канаве под мостом. Сидел там почти сутки, дрожал и боялся вылезти.

— И что потом?

— Без денег, без документов, в больничной одежде… Как ты думаешь, что дальше? Хорошо, что было лето, — ночью я украл одежду, что сушилась на веревке в одном из дворов и поймал попутку до Осаки. Бродяжничал, просил милостыню, ел из мусорных баков, спал в ночлежках и подвалах. Воровал, грабил, выживал. Убивал. Мой первый был пьянчуга в грязном переулке за баром. Я не мог сдержаться, — оттащил его в темный угол, обобрал до нитки, а потом взял осколок стекла. Ярость накрыла меня с головой, я ударил его раз сто, не меньше. Изрезал так, что не сшить.

— А как ты оказался в рядах якудзы?

— Я попался на мелкой драке и меня притащили в кобан для выяснения личности. Там меня и завербовали. Им всегда нужна свежая кровь, для грязных дел. Сами они не любят руки марать, но помощь подобного рода ценят. Мне сделали предложение, я не стал отказываться. Довольно быстро меня приняли в рекруты, потом в солдаты, поставили в отряд реагирования. Якудза особенно ценит людей, которые могут исполнить заказное убийство, а у меня с этим проблем никогда не было. Но чем больше я убивал, тем больше росли аппетиты. Я понял, что если буду осторожен, то меня никогда не поймают, главное — не выбирать жертв согласно списку предпочтений. Конечно, мне больше нравится работать с молодыми девушками, с ними можно позабавиться разными способами. Но, убивая мужчин, я получал не меньшее удовольствие, просто оно другое. А на такой работе проблем с выбором у меня не было. Всегда есть возможность немного перестараться, списать лишнюю смерть на сопутствующие потери. Да и где может быть лучше маньяку, чем не в рядах якузды? Что никогда об этом не думал⁈ Они прикрывают твои убийства, относятся с уважением, а отсутствие эмоций воспринимают как выдержку и самоконтроль. Для многих я был образцовым якузда! — Из его груди вырвался смешок. — А ещё они отправляли меня в командировки, иногда в долгосрочные, что было просто восхитительно. Так я мог не пачкать порог дома и убивать на выезде.

— Как ты оказался в Токио? — продолжал допытывать его я, хотя все должно было быть наоборот.