Отверженный 追放者 Часть III

— Если честно, мастер, я сомневаюсь, что красивый вид как-то может повлиять на мою общую продуктивность, — цинично заметил я. — Такое только в кино работает.

— Не будь ты одержим, Коакума, я бы уже приказал тебя выпороть за то, что споришь с учителем, — пробурчал дедулян.

— Но…

— Но это твоя природа, — вздохнул он, — для тебя нет авторитетов, и это нормально. Лучше осмотрись и подумай, успокой разум.

Я осторожно сделал пару шагов к краю утеса и заглянул вниз.

Далеко лететь. Там расстилалось бесконечное зеленое пространство буйной растительности, что поглощало все вокруг до горизонта. Я стоял на крохотной площадке над этим лесным океаном, и передо мной расстилалась вся гористая долина. Даже синеву реки можно было разглядеть вдалеке.

В Японии очень низкое небо, это я заметил сразу как здесь оказался, но сформулировать не мог. К этому просто мгновенно привыкаешь и относишься будто это нормальное явление. Солнце и облака, луна и звезды, все это висит прямо над головой, так, будто не ты стал выше, а все вокруг неожиданно уменьшилось.

Казалось бы, небо должно валиться на плечи и давить, но подобного ощущения не возникает. Просто от этого небольшая Япония, с её маленькими домиками, холмиками, низко-висящими проводами и высокими волнами, кажется ещё более миниатюрной, чем она есть.

Зато облака здесь реально огромные, это правда.

— Садись, закрой глаза… — приказал учитель.

— Я не вижу смысла в постоянных медитациях, — сказал я, но подчинился. — Прогресса нет.

— Я объясню тебе смысл. Ты медитируешь, чтобы держать под контролем свои эмоции и побуждения, успокаиваешь дух, и ты в этом преуспел. Но есть другой, более глубокий уровень медитации…

— Когда я вижу образы, да я помню, вы говорили, — произнес я, устраиваясь поудобнее. — У меня такое случалось, но видения были… странными.

— Расскажи мне про свои образы, — попросил старик.

— Они обрывисты и иллюзорны. Я не могу их описать.

— То, что ты видишь, называется — «Зеркало внутренней гавани». Надеюсь, ты читал труды Окицу-но, как я тебя просил.

Я не ответил. Может и читал, эта ерунда мгновенно исчезала из моей головы, лишь я покидал архив.

— Это твой внутренний мир, твое отражение. И будучи зеркалом, оно лишь показывает средоточие твоего духа, не больше и не меньше. Так что твой мир может быть как отвратительным болотом, так и хрустальным городом.

— И как мне превратить болото в город? — поинтересовался я, зажмурив глаза и стараясь сфокусироваться.

— Никак. Твой дух неизменен, твоя сущность постоянна. Слышал, когда говорят, что люди меняются? Это не так. Вот — обычный добродушный мужчина, ладил с коллегами на работе, пил с друзьями саке в баре, вел пристойный и благой образ жизни, примерный семьянин. Но вот он получил долгожданное повышение. Он стал зарабатывать в два, три раза больше прежнего, его жизнь пошла в гору. Он неожиданно перестал посещать привычные ему места отдыха, позабыл старых друзей, а коллег по работе не считает за людей. Он разводится с женой, оставляя ей детей на попечение и все больше проводит время с новыми друзьями в заведениях с сомнительной репутацией. И все, кто знал его прежнего, начинают в один голос галдеть: «Вы посмотрите, как деньги его изменили! Он же совсем другой человек!» Так вот, юный Коакума, деньги не портят людей, они лишь помогают им раскрыть свою натуру, распуститься будто мухоловка и исторгнуть удушающее зловоние, либо расцвести будто маковый цветок. Люди не меняются.

— И что мне остается? Если болото мне совсем не по душе?

— Привыкать и прятать его. Думаю, это ты и так умеешь. А теперь сосредоточься и вспомни, что ты видел последний раз. Но сейчас, не отталкивай эти образы, а тяни их к себе. Не бойся их, заставь их замереть.

Я глубоко вдохнул и попытался вспомнить.

Прошлый раз… Это были Серые Дни. Они не давали мне успокоиться, медитация была наполнена кошмарными образами, неприятными и липкими, как китовый член. (Никто не умеет так играть в метафоры, как ты, и это не комплимент.)

Я видел… Видел смеющегося демона Они' в небесах, из его рта сыпались градом мертвые птицы, покрывая собой площади и минареты. Видел черный град на белой пыли костей.

Вдох и выдох.

Я шагнул в темноту и провалился, черная и густая субстанция оплела мое тело, позволила проникнуть глубже, упасть на самое дно. Моя душа соткана из темноты и безумия, но что скрывается там, в этом мраке?

— То, что ты увидишь, есть реальность, построенная твоими руками, — слышал я голос сенсея где-то вдалеке. — Твой внутренний мир…

Мой внутренний мир.

Даже мне самому не хотелось его видеть.

Я шагнул на коричневый мелкий песок и вдохнул запах пустоты. Туманное и мрачное небо зловеще склонялось над пустынной землей, черное солнце висело в зените, закрытое красной радужкой луны.

Но это не абсолютная пустыня, встречаются деревья: мелкие, поникшие, клонящиеся к земле. Обгорелые и погибшие, как все в этой печальной долине.

Из песка торчал край белой ткани, я наклонился и вытащил на свет оборванную пижаму с выцветшими единорогами на ней. Муза была здесь…