Ответ Империи

Гаспарян тоже будет сидеть и ждать здесь, подумал Виктор. Значит, от этой комнаты все-таки ждут чего-то серьезного, для чего-то ее здесь держат. В этом Союзе наверху не те ребята, чтобы держать кучу народу на всякий случай, для перестраховки. Есть какой-то или план, или обработчик ситуаций, когда они должны понадобиться. Когда и для чего — они сами скажут.

Пискнула сигнализация, и в кабинет вошел Момышев.

— Светлана Викторовна, ну как, еще не поступало?

— Вы сомневаетесь?

— Ну, не август месяц все-таки.

— А чем ноябрь не был августом?

— Да. Действительно…

— Дятлов со спутников не заметили. Аннушка уже разлила масло.

Кодовые фразы, подумал Виктор. Кто такая Аннушка? Хотя — тут кодом может быть вся фраза. Известная фраза из Булгакова. Дятлы — видимо, натовские войска. Ноябрь и август… События какие-то аналогичные прошли в ноябре и в августе. Отдельные паззлы, из которых пока не сложить всю картинку.

— Да, неплохая работа — сидеть, ничего не делать — осторожно начал Виктор, пытаясь прозондировать обстановку. — Мечта чиновника.

— Для нашей системы это совершенно нетипично, — заметил Момышев, и, судя по всему, искренне. — Хотя у нас идеал чиновника — это человек, который вроде как бы и ничего не делает, но в подведомственной сфере все в порядке. Вам же вроде Доренцова рассказывала?

— Ну, среди айтишников идеал админов примерно тот же.

— А чиновников какой у вас идеал?

— Ну, не знаю… Вот, где-то вычитал такую точку зрения: что идеальный чиновник — это человек, который раньше состоялся в бизнесе, живет не столько на зарплату, сколько за счет накоплений, и поэтому работает ради идеи переустройства страны… Что тут смешного? — Виктор вдруг увидел, что его собеседники с трудом сдерживают порывы хохота.

— Ну, — прокашлявшись, ответил Момышев, — просто вспомнилось у Стругацких, 'Понедельник начинается в субботу', как они второго кадавра выращивали. С расчетом, что когда он удовлетворит материальные потребности, у него начнут расти духовные. А кадавр просто обожрался и лопнул. Если серьезно — даже у нас, в коммунистическом обществе, не рассчитывают, что госруководитель будет работать за идею. Денег слишком много никогда не бывает, тем более у вас там. И тем более, если человек всю жизнь занимался чем? Делал деньги. Он и на этом посту будет заниматься чем? Делать деньги, для своего бизнеса, используя государственную власть. А вообще-то еще Маркс определил — все зависит от того, для какого общественного слоя государство существует…

Их беседу прервал писк системного динамика; Виктор увидел надпись 'Поступила срочная информация'.

Светлана прильнула к своему монитору и застучала пальцами по сенсорной поверхности стола. Она на пару секунд опередила Виктора: работать с этой системой ей было гораздо привычнее.

— Вау, — сказала она, — у вас в России теперь в таких случаях говорят 'вау'? В Штатах замыкание на ЛЭП. Ну, ничего особенного, деревья не вовремя подрезали. А потом пошло цепное отключение. И весь северо — запад уже того… А ночь на дворе.

— Какая неожиданность, — хмыкнул Момышев. — Кто бы мог подумать.

— Стихийное бедствие, — вздохнул Виктор, — не вижу причин злорадствовать.

— Ну кто ж злорадствует, — в тон ему вздохнул Момышев. — Достоинство, только достоинство.

Послышался сигнал входной двери и в комнату стремительно влетел Гаспарян с толстым кожаным портфелем о двух застежках; небритый, он удивительно напоминал Джейсона Стэтхема. Лицо его сияло, он быстро скинул пальто на вешалку и хлопнулся в кресло.

— Ну, что? Начало я уже слышал. Светлана Викторовна, сделайте нам трансляцию новостей на плоском.

— Батюшки, — воскликнула Светлана, постучав по сеносорной, — да у них там грабежи и мародерства.

— Странно… — возразил Виктор. — Я вспомнил, у нас… то-есть у них у нас, такая авария была в две тысячи третьем, но все нормально, не буйствовали. Это в семьдесят седьмом у них ночь страха была.

— Ну все правильно. В семьдесят седьмом предшествовал финансовый кризис, а сейчас у нас что? Финансовый кризис, неверие в правительство, которое не видит выхода, кроме новой войны. Вот и картинка, и перевод.

Это было что-то похожее на кадры из постапокалиптических фильмов восьмидесятых. Черные глыбы небоскребов, озаренные пламенем, брошенные в беспорядке машины на улицах, пожары; горели автомобили, огонь вырывался из нижних этажей, а кое-где, не встречая людского сопротивления, медленно полз наверх, чтобы охватить всю башню из бетона и стали.

— …Беспорядки перекинулись на другие города восточного побережья, — сообщил переводчик, — поступают сведения, что мародеры сознательно поджигают различные здания, чтобы отвлечь внимание полиции. Пожарные не в силах бороться с очагами загораний, была в две тысячи втором, но все нормально, не буйствовали. полицейские через мегафоны призывают граждан эвакуироваться из зданий, чтобы не быть отрезанными огнем…

На экране толпа людей на задымленной, как во время войны, улице, бесновалась перед витринами магазина; решетку на витрине выдирали подъехавшим грузовиком.