Ответ Империи

- Понятно. Вы убедились, что товар на месте и начали переговоры. Так?

- Так. И, при договоренности, мы начнем часть работы еще в Союзе. Оплату будут начислять на счет за границей.

- Хотите проверить, не подсунули вам другого человека?

- Хочу. Впрочем, мне не важно, кто вы и откуда. Меня интересует ликвидность ваших мемуаров.

- То-есть, главное, чтобы ваши партнеры верили? Постараемся оправдать. Как я могу с вами связаться?

- Мои представители свяжутся с вами сами. К Инге больше не ходите. Вам сообщили, что она уже в Германии? Не доверяет советской медицине.

- Кто сообщил? От вас должен быть связник?

- Хороший вопрос. Вы из контрразведки?

- Вы сами сказали - "сообщили". Что я должен был спросить?

- Извините, я не подумал, что у вас нет общих друзей. Что вы хотите от коммивояжера? Шпарите, как по советскому контрразведывательному словарю - представляете, я в Вене купил такой свободно у букиниста.

- Ну, раз купили, тогда вы профессионал. Хотите дам наводку? Выезд из Бежицы, магазин "Военная книга". Пароль: "У вас не найдется что-нибудь про разведчиков?" Отзыв: "Смотрите на полке в серии "Военные приключения"".

- И что дальше.

- Дальше берете, что понравится. Там и про связников, и про резидентов, и что еще там в вашем словаре.

Галлахер усмехнулся.

- Вы оптимист. В свободном мире это ценное качество. Я вижу, вас что-то смущает?

- Смущает. Инга не предупреждала об отъезде.

- Все решилось очень быстро, хотя советская сторона и пыталась... - он сделал непродолжительную паузу, - ставить палки в колеса. За ней специально присылали бизнес-джет. Это такое воздушное такси.

- Я знаю, что такое бизнес-джет. Вы лучше скажите, когда мне ждать этих ваших представителей? А то так действительно досидишь тут...

- Ну, как у вас говорят - как только, так сразу. А теперь, извините, должен откланяться.

С этими словами Галлахер-младший буквально растворился в зеленой листве - или это показалось благодаря маскировочной куртке. И еще Виктору почудилось, что улыбка этого человека какое-то мгновение еще висела сама на фоне сосен.

18. Волны на зеркале.

Добравшись до дома, Виктор без сил упал на диван и долго глядел в потолок, стараясь ни о чем не думать. Сказывалось напряжение. В лесу его не убрали, какое-то время по дороге из Шибенца в это не верилось - мало ли, вдруг это сделает другой человек, прямо на глазах у всех из какой-нибудь стреляющей авторучки, как в старом шпионском боевике от "Грузия-фильм", - и только здесь, в четырех стенах, к нему пришло осознание того, что встреча прошла и он остался жив.

Под боком оказался пульт от телевизора, вызывая неудобство. Виктор вытащил его, и, чтобы отвлечься, нажал первую попавшуюся кнопку. Седого усатого человека в окружении журналистов, что появился спустя десяток секунд на экране, он узнал сразу. Это был Руцкой, он как-то даже в Брянск приезжал.

- Ну что я могу сказать? - четким командным голосом заявил вице-президент двух реальностей. - В военной реформе еще много чего недоделано. Например, наша армия - это армия мирного времени. А в армии мирного времени самые талантливые полководцы всегда оттираются серой массой. В военной науке мирного времени господствующие высоты захватывают болтуны и бездари. Вот вы спросите, почему в сорок первом немцы дошли до Москвы? Спросите!

- Действительно, - переспросила его журналистка в светлом брючном костюме, - ведь у нас вроде к войне готовились?

- А вот я вам скажу почему. Во-первых, наши военные теоретики и генералы оказались неспособны вооружить Советскую... то-есть, Красную армию, необходимым оружием. Во-вторых, эти военные теоретики и генералы оказались неспособны подготовить нашу армию как в тактическом, так и в организационном плане. В-третьих, в начале войны значительная часть высшего комсостава предали Родину и не исполнили свой долг и присягу. И только потому, что наша страна была коммунистической, а возглавлял ее самый талантливый коммунист, товарищ Сталин, это спасло народы мира от угрозы фашизма!

"В прошлый раз у него Радугин был", подумал Виктор. "А теперь, наверное, Мухин?"

- Если армейская, если государственная система бюрократична, - продолжал Руцкой, - то высшие должности - это та прорубь, в которую всплывает дерьмо. Тут предстоит еще разбираться и разбираться. Я против того, чтобы чернить армию. На высоких должностях есть люди толковые, грамотные, способные, которым можно смело доверять любое задание. Но есть и вчерашние прокисшие щи!

"Новую волну репрессий, что ли готовят?" Выступление Руцкого неприятным образом подтверждало версию Галлахера. Виктор вздохнул и переключил канал.

На другой программе шел телефильм из западной жизни, и за кадром кто-то пел голосом, похожим на Гребенщикова:

-Миром правят лузеры,

Но разве это кого-то проймет?

Их товар - это иллюзии,

И темп производства растет.

Мы слышим хорошие вести,

Что по утрам приходят в наш дом,

Но Земля давно стоит на месте,

Просто движется пейзаж за окном...

На тумбочке запиликал "ВЭФ". Виктор протянул руку.

- Слушаю! Слушаю!.. Черт! - и он вытянул из корпуса блестящий прутик антенны. - Алло!