Ответ (СИ)

— А в школе говорили, что переселят всех.

— Это болтовня. Столицу будем переносить, но через год‑два, и этот перенос займет лет пять. Тогда можно будет разгрузить и Москву. Как бы мы ни чистили, все равно в городе еще много лет сохранится повышенный фон. Это никому не прибавит здоровья.

— А остальные города?

— Те, которым сильно досталось, не будут восстанавливаться. Мы их построим заново в другом месте. Примем меры к тому, чтобы не распространялось загрязнение и демонтируем оборудование на промышленных предприятиях. Эти работы уже ведутся. Что тебе интересно еще?

— Еще говорили о социализме.

— Временный государственный контроль — это не социализм, — усмехнулся Николай Дмитриевич. — Если бы я решил его ввести, прожил бы считанные дни. Просто по‑другому сейчас не получится обеспечить порядок и снабжение населения в первую очередь продовольствием. Для цивилизованного капитализма должны пройти сотни лет, а не пятьдесят, хотя и на Западе сейчас не обойдутся без жестких мер. Это все или ты еще что‑нибудь услышала в своей школе?

— Вы уже подсчитали? — спросила Света. — Я говорю об убитых… Или это секрет?

— Не секрет, но скажу с условием, чтобы ты не болтала. Все сообщат, но дня через два. Убитых у нас примерно двести тысяч и в два раза больше раненых и облученных. Это меньше планируемых потерь и очень мало по сравнению с тем, что потеряли Америка и ее союзники. Эти цифры еще уточняются, но я не думаю, что они сильно изменятся. Позвони бабушке, чтобы она не задержалась в гостях, а я закажу пирожные. Ты не так уж часто балуешь нас своим вниманием, поэтому нам интересны твои дела. Не одному же мне отвечать на вопросы, я тоже люблю их задавать.

— Ты так и будешь смотреть на меня букой? — спросил Никитин дочь.

Их задержали в Бресте и направили в иммиграционный центр для проверки. Сейчас сидели в небольшой, почти пустой комнате и ждали вызова.

— Как ты мог? — с болью спросила Лена. — Так подло поступил с людьми, которые спасли нам жизнь!

— Говори тише! — обеспокоенно сказал Виктор. — Я это сделал в первую очередь ради тебя. Плохо, что ты этого не понимаешь! Мне прямо сказали, что высадят, если что‑нибудь пойдет не так.

— Тебе сказали совсем другое! — вскинулась дочь. — Я сидела рядом и все прекрасно слышала!

— Мы для них никто, а в одну машину все не влезли бы! Она просто не смогла бы взлететь с таким грузом! И ты думаешь, что они оставили бы нас, а сами пошли пешком?

— Зайдите, — пригласил выглянувший из соседней комнаты мужчина. — Только Виктор Николаевич, ты, девочка, пока посиди.

В помещении, куда он вошел, стояли два стола, сейф и несколько стульев. За столами сидели двое мужчин, один из них в форме майора.

— Объясните, откуда у вас чужая машина, — сказал майор. — Только вначале прикрепите к себе на виски приборы контроля.

— Такой контроль могут заставить пройти только по приговору суда! — выкрикнул он. — Я отказываюсь их использовать!

— Вы плохо знаете законодательство, — сказал тот, кто был в гражданской одежде. — Такие приборы имеют право использовать таможня и иммиграционный контроль. И это не только закон Белоруссии, в России такие же правила. В случае отказа контроль будет использован принудительно. Итак, что вы решили?

Виктор со страхом посмотрел на лежавшие на столе диски и взял их в руки.

Глава 8

Они съехали на проселочную дорогу и ждали возвращения отправившегося в Минск‑Мазоветски Меньшова. Павел единственный из всех немного знал польский язык, поэтому продолжил разведку. Нужно было выяснить, есть в городе военные или их там нет и можно не осторожничать и не объезжать по проселкам, а рвануть напрямую. Николай сидел в кабине на месте водителя, а Сергей с остальными расположился в фургоне, оставив открытыми двери.

— Покажите свой прибор, — попросила его Вера. — Хочу посмотреть, как он измеряет. Все равно нечего делать.

— Возьми, — передал ей дозиметр Сергей. — Аксель умеет им пользоваться. Здесь слабая радиация, а дальше ее не должно быть совсем. Если уедем на этой машине, не будет никаких последствий для здоровья.

— Интересно, что нас ждет дома, — сказала Зоя. — Наверняка американцы ударили в ответ, поэтому у нас будет и своя радиация.

— В ответ ударили мы, — поправил ее «детектив». — Они натянули на свои базы гору оружия и много солдат, чтобы обезоружить Россию первым же ударом, а потом не дать нам ответить и подчинить. Такие, как наш юный бельгиец, мне не поверят, но ты‑то должна соображать!

— А чему верить? — оторвался от дозиметра Аксель. — Войну начали вы, а все остальное — это слова. Сказать можно все, что угодно.

— Слышали? — спросил Сергей. — Об этом я и говорил. Им сто лет твердили о коварных русских, и это тоже были только слова, которые ничем не подтверждали.

— Американцы несколько раз предлагали сократить ядерное оружие, но вы каждый раз отказывались, — возразил мальчик. — Разве не так?