Ответный темперамент

Таня выключила свет, посидела немного у открытого окна. Доцветала сирень, и ее тяжелеющий к ночи запах напоминал про сад в Тавельцеве. Захотелось чаю – там они всегда пили такими вот летними вечерами чай, сидя на веранде. Вздохнув, Таня пошла в кухню, вскипятила чайник. Соседка спросила, помнит ли она, что в понедельник ее очередь мыть уборную. Таня ответила, что помнит.

«До странности бессмысленная у меня жизнь», – подумала она, возвращаясь с чайником в комнату.

Но чаю она выпить не успела.

Оказывается, за то время, что ее не было в комнате, компания переместилась с лавочек прямо к ней под окно. И ее гомон перешел в бурное выяснение отношений.

– Думаешь, герой, да? Много об себе понимаешь, понял? Не, ты п-нял?.. – услышала Таня. – Н-на!.. А ты п-шла, падла, пока сама не огребла! Куда?! А ну стой!

Раздался глухой звук удара, потом женский визг, потом топот убегающих ног.

Она хотела поскорее закрыть окно, но все-таки выглянула перед этим наружу.

У стены, прямо под Таниным окном, чуть не вровень с его низким карнизом, лежал человек. Он лежал скорчившись и не подавал никаких признаков жизни.

Драки происходили здесь часто, и такие вот неподвижные тела – последствия этих драк – Тане приходилось видеть не раз. Но обычно при этом присутствовали какие-нибудь друзья-приятели пострадавшего, которые приводили его в чувство сами или вызывали «Скорую». Теперь же двор был пуст и так тих, как будто все его жители не просто разошлись по своим квартирам, а вымерли.

– Вы живы? – спросила Таня. – Вставайте!

В ответ раздался слабый стон. Человек при этом даже не пошевелился. Ясно было, что подняться на ноги самостоятельно он вряд ли сумеет.

«Не было печали!» – сердито подумала Таня.

Она встала коленями на подоконник, вылезла из окна во двор и присела на корточки рядом с лежащим.

– Вызвать вам врача? – спросила Таня и осторожно потрогала его за плечо.

От ее прикосновения он снова застонал и перевернулся на спину. Лицо у него было измазано землей, но все-таки понятно было, что мужчине этому лет сорок. Оставлять человека такого возраста без помощи в надежде на то, что полежит-полежит да и как-нибудь сам оклемается, было, конечно, совершенно невозможно.

В Таниной квартире телефона не было, и она уже хотела пойти к автомату на углу, чтобы вызвать «Скорую», но человек вдруг застонал еще громче, почти вскрикнул, потом наконец оперся рукой о стену и с трудом сел.

– Ну вот и хорошо, – обрадовалась Таня. – А теперь на ноги поднимайтесь. Вы где живете, далеко?

Он что-то пробормотал, но она не расслышала и поэтому наклонилась к нему пониже.

Лицо ее оказалось теперь вровень с его лицом. Знакомые глаза смотрели на Таню. Такие знакомые, что она узнала бы их, кажется, даже если бы не видела полжизни.

Собственно, она и не видела их полжизни.

– Женя… – задыхаясь, проговорила Таня. – Ведь это ты?

В его глазах плеснулось удивление.

– Ты… кто?.. – пробормотал он.

Несмотря на невыцветшую синеву, глаза у него все-таки были мутные, наверное, от удара, который свалил его на землю. А может, и пьян он был, что уж сейчас разберешь?

– Пойдем, Женя, – сказала Таня. – Обопрись на меня и вставай. Я вот здесь живу. Пойдем ко мне, в себя придешь. Может, врача все-таки вызовем. Вставай, вставай.

Вряд ли он понял, кто перед ним. Но сделал именно то, что она сказала: оперся плечами о стену, схватился за ее руку и поднялся на ноги. Он стоял покачиваясь, и казалось, что сейчас он упадет снова.

– Давай-ка лучше в окно, – сообразила Таня. – Так быстрее будет. Давай, Женя, давай, здесь невысоко.

Кое-как, с трудом, со стоном он перевалился через подоконник.

– Вот сюда садись, на стул, – сказала Таня. – Или лучше сразу на кровать. Тебе, по-моему, лечь надо.

Он слушался ее, как ребенок, даже не спрашивая, зачем должен делать то или это и кто она вообще такая, чтобы ему указывать. Таня намочила полотенце водой из чайника, обтерла ему лицо и смазала йодом ссадину под глазом.

Все-таки он был сильно пьян: от него пахло дешевым вином, и взгляд не прояснялся.

– Вот что, Женя, – сказала Таня, – завтра будем разбираться, что к чему. И врача завтра вызовем, если понадобится. Все равно пьяного в больницу не возьмут. Так что ложись-ка ты спать. Туфли снимай и ложись. Утро вечера мудренее.

Ей нелегко было произносить все эти правильные слова. Ей вообще нелегко было сейчас. Сердце у нее колотилось как безумное.

Женя с трудом, не нагибаясь, только перебирая ногами, снял туфли и сразу упал спиной на подушку. Таня хотела ему помочь, но он пробормотал:

– Сам… И так уж…

И, медленно забросив ноги на кровать, в ту же минуту заснул, не обращая внимания на свет от настольной лампы.

Таня села на стул рядом с кроватью. Теперь она видела его лицо ясно, и весь он был перед нею.

За годы, которые прошли в разлуке с ним – ведь двадцать с лишним лет, непредставимо! – у нее, конечно, случались романы. Она была хороша собой, и это было естественно.