Ответный удар

Романов заметно улыбнулся уголками губ, Устинов ободряюще кивнул, Машеров, убедившись, что никто не видит, тихонько подмигнул, и Ивашутину немного полегчало.

— Петр Иванович, мы вас слушаем, — напомнил Пельше.

— На стол можно выложить документы и видеокассеты? — вежливо уточнил Петр Иванович. — Мне так удобнее будет все рассказывать и показывать.

— Можно, — кивнул Суслов. — Выкладывайте. И рассказывайте уже поскорее, чего там накопали.

— Так точно, — Ивашутин открыл портфель, выложил толстую стопку бумаг и пару видеокассет и повернулся к министру обороны. — Дмитрий Федорович, разрешите приступать?

— Разрешаю, — кивнул Устинов.

— Уважаемые члены и кандидаты в Политбюро. Речь пойдет о государственном перевороте с целью реставрации капитализма, готовящимся за вашими спинами. Но перед тем, как перейти непосредственно к делу, небольшое предисловие. Это займет, буквально, пару минут, но оно необходимо. Прошу не делать скоропалительных выводов. Возможно, вам что-то покажется высосанными из пальца обвинениями, чепухой, не стоящей внимания, но не торопитесь. Каждое своё слово я буду подтверждать доказательствами. Поэтому очень важно, чтобы вы досмотрели и дослушали, всё что вам скажут и покажут до конца.

— Дослушаем, — буркнул Громыко. — Начинай уже, Петр Иванович.

— Хорошо, — кивнул Ивашутин. — Всё началось в шестидесятых годах. После прошедшего XX съезда КПСС, среди партийных руководителей среднего и высшего звена на почве антисталинизма начались дискуссии. Велись откровенные разговоры, о том, что экономике нужен новый импульс, и, возможно, некоторые сталинские реформы следует откорректировать. Никита Хрущев показательно стучал ботинком по трибуне ООН, обещал американцам «похоронить США», и «показать кузькину мать». Но в реальности, заигрывал с представителями бизнеса и западными политиками. При Хрущеве в 60-ых годах между элитами СССР и США начали проводиться Дартмутские встречи. На них высшие чиновники, политики и учёные начали общаться друг с другом, дискутировать на социальные и политические темы. Это оказало влияние на мышление многих представителей советской элиты и вызвало заметное «брожение в умах». В 1962 году в них участвует Дэвид Рокфеллер — президент «Chase Manhattan Bank» и выходец из одной из самых богатых семей на планете. В 1964 году он прилетает в Москву, встречается с Хрущевым и рядом представителей советских элит. Именно в это время Рокфеллер знакомится с Алексеем Николаевичем Косыгиным, уже занимавшим пост Председателя Совета Министров СССР.

— Пока что вы нам ничего интересного не рассказали, — раздраженно бросил Громыко. — Мне некогда слушать пустую болтовню. Что-то по делу будет? С доказательствами повесомее ваших слов?

— Обязательно будет, Андрей Андреевич, — спокойно ответил Ивашутин. — Доказательств хватает. Но предыстория нужна, чтобы потом понимать, о чем идёт речь. Я же просил вас и других товарищей внимательно выслушать меня, ознакомиться с имеющимися материалами, видео и другими доказательствами. И только потом делать выводы.

— Продолжай, Петр Иванович, — попросил Устинов. — Мы все тебя внимательно слушаем. Товарищи, прошу вас не перебивать генерала Ивашутина. Имейте терпение, будут вам доказательства, мало никому не покажется.