Ответный удар

— Мистер, никто и не думал вас обманывать, — расстроено пробормотал он, повернулся к рулю и дернул ключ в замке зажигания. Мотор ожил, радостно заурчал, и машина плавно тронулась с места.

6 января 1979 года Гамбург-Шахты (продолжение)

Гранд-отель Атлантик выглядел величественно и одновременно строго. Помпезное белоснежное здание с огромными прямоугольными окнами смотрелось как средневековый дворец французских монархов или замок богатого аристократа. Оно заняло почти всю улицу, протянувшись на добрую сотню метров. Большие буквы «Atlantic» на зеленой припорошенной снегом крыше были видны издалека. У центрального входа гордо реяли на морозном ветру разноцветные флаги различных государств. С другой стороны от дороги виднелась замерзшая полоса реки.

Алла сидела спокойно, а мы с Васей с любопытством вертелись на сиденьях, разглядывая отель и окружающую обстановку.

— Этот отель, парни, — снисходительно пояснил Сергей Иванович, заметив, наш интерес, — был построен ещё в 1909 году для богатых пассажиров круизных лайнеров. Здесь в разное время снимали номера миллионеры, известные музыканты, голливудские звезды, политики и даже потомственные аристократы, члены монархических семей Европы и Азии. Гордитесь, вы будете жить в одной из лучших германских гостиниц, где творилась история, заключались миллионные сделки и отдыхали легендарные личности.

— Уже наполняюсь гордостью, — проворчал «старший брат», изображая избалованного мажора. — Ты так об этом рассказываешь, что у меня сложилось впечатление, что мы приехали в какой-то музей. Если ещё добавишь, что номера ни разу не ремонтировались, чтобы сохранить дух эпохи, а портье помнит ещё Людовика 17-ого, я вообще сейчас блевану, и смотаюсь из этого старушечьего царства, пропахнувшего нафталином.

— Ты плохо учил историю, Виктор, — обворожительно улыбнулась «мамаша». — Людовик 17-ый жил за сто с лишним лет до открытия этого отеля, по Германиям не ездил, сидел в заключении, и умер в возрасте десяти лет. Пожалуй, нужно нанять тебе репетитора по истории. Не хочется, чтобы своим невежеством, ты позорил фамилию Барлоу перед нашими друзьями и партнерам.

— Я пошутил просто, — пробурчал покрасневший Вася.

— Господа, мы уже приехали, — объявил таксист. — Рассчитайтесь, пожалуйста.

Сергей Иванович бросил короткий взгляд на счётчик, на котором показывалась цифра шесть марок с пфеннигами, недоверчиво хмыкнул, но промолчал. Затем вальяжно достал бумажник из кармана пиджака, покопался в нем и протянул ему сиреневую десятку.

— Сдачи не надо, — выдавил он с кислым видом.

— Спасибо, мистер, — обрадовался таксист и засуетился. — Давайте я вам помогу вещи выгрузить.

Мы начали вытаскивать из багажника чемоданы, и перед нами чудесным образом материализовался молодой человек в круглой шапочке, двубортной курточке на меху с позолоченными пуговицами и небольшой тележкой в руках.

Он что-то спросил на немецком у капитана, тот ответил, молодой человек отработанным движением подхватил чемоданы и сумки, погрузил их на тележку, и покатил её ко входу в отель.

— Это беллбой, — тихо пояснил Василий, заметив мой удивленный взгляд, — специальный сотрудник отеля, помогающий постояльцам довезти багаж до стойки с администратором, а потом и в номер.

— Понятно, — кивнул я. В прошлой жизни до тридцати с лишним лет дожил, а о таком даже не подозревал. Видел пару голливудских фильмов, когда швейцары в ярких ливреях тащили вещи постояльцев от ресепшна до номера, но о том, что отель специально нанимает носильщиков, не знал.

— Такое только в дорогих гостиницах, рассчитанных на богатых клиентов, встречается, — добавил «старший брат», как будто угадав мои мысли.

Мы подошли к большой и широкой стойке из коричневого дерева, где нас встретила эффектная девушка в деловом костюме с роскошной каштановой гривой и ослепительной улыбкой. Она была немного похожа на Аню, и я чуть загрустил, вспомнив подругу.

«Надеюсь, у неё всё в порядке, а мой сон оказался просто сном, а не предостережением».

Тем временем «папаша» получил ключик от номера люкс на третьем этаже и беллбой снова подхватил чемоданы. Лифт оказался просторным и стильным. Консервативный коричневый дуб соседствовал с огромными, сияющими в цвете ламп зеркалами. На полу темная паркетная доска. Мы неторопливо доехали до третьего этажа, и через минуту уже были в номере. Беллбой выгрузил наши вещи, и задержался, многозначительно глянув на «папашу». Мистер Барлоу опять раскрыл свой бумажник. Секунд тридцать копался в нём, выбирая купюру поменьше. Наконец двумя пальцами выудил розовую бумажку с надписью «цвей дойч марк» и с таким лицом, как будто делал большое одолжение, протянул её беллбою.

Служащий отеля едва заметно поморщился, но бумажку взял. А затем с гордо выпрямленной спиной, выражая всем своим видом возмущение, покинул номер, толкая перед собой тележку. Я ожидал громкий хлопок дверью, но её аккуратно прикрыли. Персонал оказался вышколенным и до такого выражения недовольства не опустился.