Ответственность религии и науки в современном мире

Если не вдаваться в подробности, простейшая формула взаимоотношений между различными ступенями иерархии может выглядеть так: состояние нижних уровней создает необходимые, но не достаточные условия, определяющие положение дел на более высоких уровнях; при этом обратное утверждение справедливо отнюдь не всегда. Однако на каждом уровне иерархии возникают вопросы, ответить на которые можно, только находясь ступенью выше. Вслед за Ианом Барбуром я буду называть их «пограничными вопросами». Итак, в данном сообщении я постараюсь показать, что каждая из естественных наук рано или поздно упирается в пограничные вопросы, ответить на которые может только богословие (или иная форма осмысления абсолютной реальности). Многие из этих вопросов известны: почему возникла Вселенная? Почему ее космологические константы настолько хорошо приспособлены для поддержания и воспроизведения жизни и т. п.?

В упомянутой выше работе мы хотели привлечь внимание к пограничным вопросам гуманитарных наук; в частности, совместно с Дж. Эллисом мы попытались показать, что эти вопросы носят, по преимуществу, этический характер. Данным обстоятельством и объясняется включение этики в иерархию.

Попытаюсь вкратце изложить нашу позицию. Чтобы адекватно описать феномен человека, гуманитарные науки должны исходить из существования некоторой нормы, определяющей поведение отдельных личностей и социальных групп. Однако представление о норме всегда – явно или опосредованно – зависит от нашего представления о том, что есть благо, то есть от этической позиции.

Скажем, в капиталистической этике бытует представление о том, что жажда наживы «естественнее» чем человеколюбие и, если ее не сдерживать, она в конце концов приведет ко всеобщему благу. Аналогично часть социологов склонны считать, что коль скоро любая социальная система держится на принуждении или страхе перед ним, насилие может быть нравственно оправдано же возьмем распространенное в политологии представление о том, что наивысшее благо, которое могут дать народу власть имущие, – это справедливое правление, а не, к примеру, любовь. Если же говорить о нынешнем американском правительстве, оно прославилось (или ославилось) тем, что возвело свободу в наивысшее благо и провозгласило, что каждый человек обладает естественным правом на жизнь, вседозволенность, собственность и счастье любой ценой.

При попытке критически осмыслить эти и подобные утверждения неизбежно возникают этические вопросы, разрешить которые наука сама не может. Общественные науки способны установить и исследовать взаимоотношения между целью и средствами (так, например, если мы хотим избежать излишков и недостатка, наилучшей экономической системой для нас окажется свободный рынок), но их «инструментарий» не годится для того, чтобы определить высший смысл или предназначение человеческой жизни. Для этого существует этика.

Однако кризис модернизма побудил признать, что ответить на этические вопросы, беспокоящие всех здравомыслящих людей, с одних лишь философских позиций невозможно. Как справедливо заметил Аласдэр Макинтайр, характер нравственных суждений всецело зависит от представлений о главнейшей цели человеческой жизни. Эти представления, по мнению Макинтайра, как правило, задаются в рамках религиозной традиции, хотя он не исключает, что они могут присутствовать и в некоторых философских системах[257]. Итак, этика отвечает на пограничные вопросы других наук; однако ее основной вопрос – в чем смысл человеческого бытия? – может быть разрешен только в области богословия (или в аналогичной сфере).

Все вышесказанное означает, что этические воззрения неизбежно обусловлены как «нижними», так и «верхними» ступенями иерархии. Наше представление о смысле жизни всецело зависит от того, как представляем мы абсолютную реальность. Так, христианин убежден, что человек сотворен «из праха земного», но призван быть образом Божьим. Если же Бога нет, а человеческая жизнь – результат «случайного происшествия» вселенского масштаба, о нравственных последствиях задумываться не стоит, в чем, собственно и пытаются убедить нас Э. О. Уилсон, Дэниэл Деннет и прочие сайентоистские критики религии.

Вместе с тем многие исследования по христианской этике явно недооценивают роль биологического фактора в понимании целей и возможностей человеческой жизни. Мой супруг Джеймс МакКлендон сравнивал христианскую этику с нитью в три сложения – в ее поле зрения должны находиться не только Божьи деяния в человеческой жизни и социальные структуры, но и, не в последнюю очередь, биология[258].