Ответы на вопросы православной молодёжи

А первое такое чудо со мной произошло в 1995 году. Моя книга «Традиция, догмат, обряд» уже уходила в типографию. В ней была глава, посвященная католической мистике. Мне же досаждало чувство какой-то научной некорректности: ведь опорные для этой главы тексты (видения католической святой Анджелы) я цитировал из вторых рук: по книге Алексея Федоровича Лосева. Да, Лосев указывал источник своих цитат. Но из самого этого указания следовал, что шансы добраться до него минимальны: русский перевод дневников Анджелы, сделанный Львом Карсавиным, был издан в 1918 году. Понятно, что тираж был минимальным. Понятно, что государственные библиотеки эту книгу уже не заказывали и не хранили. И в разрухе последующих лет погибла большая часть тиража… И вот забредаю я в букинистический магазин в Столешниковом переулке. Ничего интересного на полках не нахожу и, когда уже протискиваюсь из-за прилавка назад, смотрю — под стеклом внутри этого самого прилавка лежит эта книжица… Цена, конечно, запредельная. И что же? — Продавщица предлагает мне взять эту книгу на ночь домой… Тут я понял, что все-таки Бог что-то имеет против католической мистики.

— А что для Вас является главным чудом в жизни, что Вы часто вспоминаете, что поддерживает Вас на Вашем миссионерском пути?

— Для меня самое значимое чудо это то, что было со мной в день моего крещения. Господь дал пережить благодать Таинства крещения, полноту радости. Для меня это гораздо важнее, чем другие свидетельства, которые я читаю в книжках. Когда я крестился, мне было уже девятнадцать лет. Это был шаг от Бердяева к Церкви, от идеи о Боге к живому Христу. Т. е. я вошел в Церковь и не вышел… и, надеюсь, — не выйду. Для меня это первое и самое большое чудо.

— А каким было последнее чудо в Вашей жизни?

— Оно было 24 марта 2003 года. Фонд Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного в этот день в Храме Христа Спасителя проводил заседание организационного комитета по программе Всеправославной молитвы «Просите мира Иерусалиму». По окончании официальной части президент Фонда А. В. Мельник пригласил меня в свой офис на Ордынку. Мы решили, что наше знакомство и беседа заслуживают того, чтобы обрести посредника в «коммуникационном процессе» — в виде бутылки виски. И вот после тоста ставлю я рюмку на стол — а она начинает двигаться. Едет так сантиметров пятнадцать по прямой к краю стола и медленно и неравномерно вращается вокруг своей оси. Все семеро присутствующих изумленно глядят за ее медленным путешествием. МИДовец, сидящий между мною и Мельником, пробует подставить руку с краю стола, чтобы успеть ее поймать, когда она-таки свалится. Я успеваю сказать: «да тут у вас прямо полтергейст какой-то!». Честно говоря, начал я эту фразу с намерением пошутить, но по ходу произнесения понял, что это и в самом деле оно самое. И тогда вместо того, чтобы прикасаться к этой рюмке рукой, издалека крещу ее. Она тут же стала — за пять сантиметров до краешка стола.

Спрашиваю хозяина: освящен ли ваш офис. Он говорит: «нет, мы только что сюда переехали, еще месяца нет. А освящение планировали после Пасхи»… Очевидно, от старых хозяев осталось дурное духовное наследие.

О таких событиях я много слышал от священников, но сам увидел впервые.

— А церковь ведет какой-то реестр чудес? Исследует их?

— Иногда. Но православие по своей сути чуждо пиаровским технологиям. У нас не в чести публичность.