Ответы на засыпку

К кабинету литературы я, Зойка, Тимка, Клим, Будка и Винокур подошли одновременно. Однако мальчишки, не обратив на нас ровно никакого внимания, прошли внутрь и продолжали какой-то свой разговор у Тим-Климовской парты до той самой поры, пока в класс не вошла наша литераторша Изольда Багратионовна. Впрочем, на сам ее приход эти четверо совершенно не отреагировали. Лишь когда она громким поставленным голосом крикнула:

— А ну, мальчики, по местам! — они наконец неохотно расселись по партам.

— Видала? — немедленно привлекла мое внимание Зойка. — Тоже будешь говорить, что это моя паранойя?

— Не буду, — откликнулась я. И, чтобы хоть как-то переключиться, потребовала: — Давай наконец свою тетрадку.

— Погоди, — сказала Зойка. — У меня тут еще одна мысль возникла.

И она вновь стала быстро писать.

— Адаскина, а ты не слишком ли маленькую тетрадочку прикупила? — не удержалась я от выпада. — По-моему, тебе не хватит ее даже до конца сегодняшнего учебного дня.

— Не ехидничай, — продолжала она работать ручкой. — У меня, между прочим, пока даже трех страниц не написано. А когда кончится, куплю новую.

И, вновь умолкнув, она засопела носом. Я вдруг почувствовала: меня все, абсолютно все, начинает раздражать. Как-то так уж сегодня получалось, что вроде бы и Клим с Тимкой, и Зойка, и даже Винокур с Будкой чем-то усиленно заняты, а я вроде ни при чем. У них свои секреты, а я как бы к ним лезу, и они вынуждены отбиваться от моих нескромных вопросов. Хорошее первое сентября! Могла ли я еще вчера предположить что-либо подобное? Наверное, мы и впрямь слишком за лето выросли. И начинается что-то совсем иное, чем прежде.

Зойка тем временем продолжала и продолжала писать. Иногда, правда, она делала паузы и, мечтательно уставившись в пространство, грызла ручку. Что она там, действительно, роман пишет? Я предприняла еще одну попытку прочесть почти полностью исписанный ровным мелким почерком разворот. Но, оказалось, моя подруга, при всем задумчивом виде, не ослабляет бдительности. Мигом поймав мой взгляд, она процедила сквозь зубы:

— По-моему, кому-то уже говорили: отстань!

Может, это покажется вам смешным, но я внезапно почувствовала, как у меня на глаза наворачиваются слезы. Сделалось жутко обидно.

Напустив на себя равнодушный вид, я заставила себя слушать Изольду. Но она, как назло, не говорила ничего особенно интересного. Видимо, про то, что нам в этом году предстоит пройти по литературе, она уже рассказала, прежде чем я начала ее слушать. Но так как она одновременно руководит нашей Театральной студией, то сейчас повела речь именно о ней.

— На днях состоится дополнительный набор, — сообщила она. — Так что, кто в прошлом году не участвовал, милости просим.

— И снова конкурс будет? — выкрикнул кто-то с задней парты.

— Естественно, — подтвердила Изольда. — И, предупреждаю, очень строгий. Тем более что костяк труппы у нас уже сложился.

— Ни фига себе, милости просим, — с оскорбленным видом выкрикнул Лешка Ключников, которому в прошлом году как раз и не удалось пройти по конкурсу.

Однако Изольде палец в рот не клади.

— Сам виноват, Ключников, — отрезала она. — Ты просто несерьезно отнесся и не попал тогда, потому что даже стихотворение не смог толком выучить.

— Изольда Багратионовна, я учил, — принялся бубнить Ключников.

— Ты учил, а надо было выучить, — усмехнулась Изольда. — Как же тебе роль поручишь? Выйдешь на сцену, собьешься, а потом публике тоже объявишь, что, мол, учил?

Лешка Ключников, не найдя аргументов для возражений, умолк.

— Тем более, — продолжала Изольда, — что в этом году вы вольетесь в старшую группу студии, и вам предстоит прикоснуться к подлинным сокровищам мировой драматургии. А там, где большое искусство, нет места компромиссам! — с пафосом произнесла она.

«Интересно, — пронеслось у меня в голове. — А когда в прошлом году нас заставили играть с младшей группой — с пятыми, шестыми и седьмыми классами — и к тому же мы должны были исполнять сказку для малышей, Изольда столь же убежденно и страстно доказывала нам: «Нечего завидовать старшим, которые ставят «Лес» Островского. Ваша работа не менее важна и ответственна».

Я продолжила слушать. Изольда Багратионовна, все сильнее воодушевляясь, объясняла нам, что мы, девятиклассники, уже стали практически взрослыми. И потому можем справиться с пьесами Шекспира и произведениями других замечательных авторов, сочинявших для театра.

— Работы, конечно, предстоит очень много, — сверкая глазами, говорила она. — Особенно тем, кому будут поручены главные роли.

— А что мы в этом году будем ставить? — поинтересовался Будка. Театральная студия для него — все равно что для Винокура баскетбол. И он действительно здорово играет. До прошлого года, когда его приняли в школьную студию, никто даже не подозревал в нем актерского таланта. Честно сказать, я даже не думала, что у него вообще имеются какие-нибудь способности, кроме одной: постоянно влипать в самые разнообразные истории. Но, оказалось, он все-таки умеет не только это.

— Потерпи, Будченко, — ответила ему Изольда и улыбнулась. — Всему свое время.