Ответы

Королева, расправив поудобнее дорожное платье, сложила руки на груди и, стараясь выдерживать серьезную мину, начала декламировать:

– Отец, я здесь, в Раю, один, –

Как-то к Богу воззвал Адам.

– Как же, – смутился Творец, – один?

Нас двое, Сынок. – Да, но без дам.

– Ты хочешь даму? Она же капризна.

– Мне наплевать на капризы и вой.

Третья в раю может быть и с сюрпризом,

С челкой, без челки, но только нагой.

– Если нагую тебе предоставить,

Быть вчетвером нам, – промолвил Господь. –

Змий не отступит и не оставит

К грехопадению слабую плоть.

– Ты, сотворивший великое чудо,

Вынув из глин пятернею своей.

Если не слепишь ты женщину, худо

Будет в Раю мне, так лучше убей.

– Что ты, Адам, не оставлю желанье

Я без ответа, Отец твой и Тесть.

Только из глины такое созданье

Мне не слепить ни за день, ни за шесть.

– Думай же, Отче, горю в нетерпении,

Ты же Творец и Властитель над всем!

Глину отбросив, как и сомнения,

Можешь смешать компонентов хоть семь.

Мне для создания Мира хватило

Первоначального Слова «Привет»,

И появилось на небе светило,

Что озаряет восемь планет.

Но дама – задача гораздо сложнее.

Сколько семян в эту почву посеять?

Да имя добавить, ну пусть будет Ева,

Тогда с семенами получится девять.

Чтоб не забыть, перечислю подряд:

Скромность и сила, капризы, что бесят,

Ум, переменчивость, лесть, томный взгляд,

Страх и сомненья, ну, с именем, десять.

Ладно, Адам, чтобы сделать мне даму,

Выну ребро у тебя из груди.

Слева одиннадцать штук, без обмана

Оставлю тебе, расслабляйся и жди.

И не случись рождения Евы,

Принесшее миру любовь и кошмар,

Не будь у Адама и справа и слева

Ребер в составе двенадцати пар.

– Браво! – зааплодировал Король, чем вызвал румянец на щеках благодарной супруги.

– Ваше Величество, старый знакомый! – крикнул с облучка Возница. Венценосные пассажиры высунулись каждый в свое окно – впереди, прямо на дороге у самой кромки леса, виднелась сгорбленная фигура Старика. Король прошептал: – А вот сейчас поговорим серьезно, – и радостно замахал рукой, фигура заметила и приветственно подняла вверх посох. Удивительный знакомый незнакомец снова, как и в первый раз, возник из ниоткуда, как потом уверял Верзила, Старика не было на дороге, иначе бы он первым заметил его, да и арбалетчики, непрерывно «сканирующие» окружающую обстановку и днем, и ночью (даже во сне), не сразу вычислили сгорбленную фигуру прямо по ходу движения кавалькады, и это в светлый-то денек, да на пустом пространстве.

После обмена любезностями, уже в карете, Король, снедаемый любопытством все последние дни, не по-августейшему торопливо задергал Старика за рукав:

– Помнишь ли, друг мой, свое обещание?

Долгожданный попутчик оторвал изучающий взгляд от молодой женщины и, улыбнувшись, ответил Королю:

– Двенадцать.

Монарх, словно мальчишка, заерзал на диване:

– Божественное для Бога.

– Запомнили, Ваше Величество, – удовлетворенно заметил Старик.

– Чем же мое объяснение нехорошо? – ревниво проворковала Королева.

– В некотором смысле оно недалеко от Истины, хотя и напоминает детскую считалку, – Старик снова вернулся к созерцанию пышущей женственности и красоты.

– Но как вы узнали, – изумилась Королева, – наш разговор прошел без вас?

– У меня хороший слух, – совершенно серьезно произнес Старик.

Королева раскрыла рот от удивления, а Король громко рассмеялся:

– Полно, старик.

Попутчик лучезарно улыбнулся в ответ:

– Ладно, скажу вам правду, у меня очень хороший слух.

Теперь уже засмеялась и Королева, Возница, оценив прекрасное настроение августейших особ, щелкнул хлыстом, и шестерка гнедых прибавила по лесной дороге.

– И все же, – успокоившись и вытерев слезы шелковым платком, поинтересовалась Королева, – откуда?

– Давайте перейдем к существу вопроса, то есть к самой цифре, Ваше Величество, – мягко остановил ее Старик и повернулся к Королю. – Помните ли вы, Ваше Величество, чем закончился наш разговор?

– Двенадцатью апостолами, причем непременно этим числом, ты еще назвал его Числом Вселенной.

Старик хлопнул себя по коленям:

– Именно, а почему? Платон, – рассказчик поднял указательный палец вверх, – считал, что додекаэдром Бог ограничил Мир. – Взглянув на высокопоставленных слушателей, он спросил: – Не знаете, что есть додекаэдр?

Королевская чета молча покачала головами.

– Это двенадцать пятиугольников, слепленных в удивительную сферу – копия Вселенной, она равновесна в любом положении, она есть гармония и совершенство. При сотворении второго измерения одна из равновесных форм, правильный пятиугольник, была «похищена», осквернена, перекодирована Антимиром (чтобы лечь затем в основание десятичной системы исчислений) и трансформирована в пентакль, изменением направления линий, соединяющих вершины. Перевернутый, искаженный пентакль Лукавый сделал своим символом, анти-кодом.

– Почему именно пятиугольник прельстил Лукавого? – испуганно спросила женщина, поморщившись на последнем слове.

– У пятигранника, как ни поверни его, будет доминирующая вершина, он равновесный, но не равноправный, – почти загадкой ответил Старик.