Отвратительно великолепен (ЛП)

По моему лицу скользит гордая ухмылка, Элла Брайант бьётся в экстазе на моих коленях!

— Господи… так хорошо… не останавливайся…

Я и не собираюсь, дорогуша.

Ты думаешь, я не знаю, где искать точку-G? Подумай-ка получше. Ещё будучи мальчишкой я получил скаутский значок за ориентирование на местности.

Такси останавливается возле моего дома. Я бросаю водителю деньги, и мы вываливаемся наружу.

Обнимаю свою красотку за талию и веду её через вестибюль. Консьерж заговорщически подмигивает мне, когда мы проходим мимо. Он уже знает, что делать, мы проходили с ним это тысячу раз.

Я вызываю лифт. Через пару мгновений двери открываются, и мы шагаем внутрь. Гляньте-ка на неё, она уже трахает меня своими большими прекрасными глазами.

Три... Два... Один...

Как только двери закрываются, мы набрасываемся друг на друга, словно дикие звери. Её руки рыщут по моему телу, от груди, мимо живота, и к паху. Она начинает потирать мой бугор сквозь брюки, отчего он твердеет, словно поражённый молнией.

Сейчас мы оба задыхаемся. Она запинается, когда говорит мне:

— Просто знай, что я презираю себя за то, что мы сейчас делаем...

Я наклоняюсь к ней и беру ее запястья.

— Абсо-бля-лютно. Так и должно быть, мисс Брайант.

Она дышит в моё левое ухо.

— Ты отвратителен.

— Ты тоже великолепна.

Я приподнимаю её левую ногу, и она крепко обхватывает мою талию.

Страстно целуясь, мы спотыкаемся и выкатываемся из лифта прямо к моей входной двери.

Элла продолжает стонать мне в ухо, в то время как я пытаюсь попасть ключом в замок.

— Я надеюсь, ты сможешь мне показать, почему они назвали коктейль в твою честь...

Я пинаю дверь, словно ковбой, заходящий в салун, и мы валимся на пол, в объятиях страсти лаская друг друга. Элла тянется вниз и пытается снять туфли.

— Даже не думай! — предупреждаю я. — Оставь этих крошек.

Мои глаза пожирают её совершенное тело. Я потрясён. Как избалованный ребёнок утром на Рождество.

Сиськи или киска?

Я не знаю, который из подарков развернуть первым.

Элла запускает руки мне в волосы. Я беру её на руки и отношу на кухонный стол.

Приспособьте ваш акваланг, Слэйд, вам предстоит глубокое погружение.

Если я не возглавлю её список холостяков, то наложу на себя руки.

Мы всё ещё тяжело дышим, пока я нежно устраиваю податливое тело Эллы на столешнице. Её ноги инстинктивно падают, готовясь впустить меня. Чудесно. Беру её правую ногу и закидываю себе на плечо.

— М-м-м… Алекс …

Усыпаю её лодыжку поцелуями, прокладывая путь через икры вниз к её кремовым бёдрам. Полагаю, уже пора сказать вам, что я любитель ножек? Ну, этих ножек, в этих туфельках? Ёбаный стыд.

А затем её стоны затихают, и она лежит, тихо предвкушая. Элла знает, что последует.

А вы в курсе, что язык - самая крепкая мышца человеческого тела?

Это правда.

Наблюдайте.

Я помещаю лицо между её бёдер и оттягиваю трусики в сторону.

— Алекс...

Едва касаясь, я провожу пальцами по краю её впадины. Эти розовые губки набухли от влаги.

Деликатес.

— Зомби - это одна из моих любимых поз, Элла, — нежно шепчу я ей. — Теперь просто лежи на спине и наслаждайся.

Обхватив руками бёдра, я провожу языком по ее расщелине, медленно и размеренно ударяя. Она снова стонет - на этот раз громче - как только я повторяю это, атакуя её клитор языком. Я набрасываюсь на неё, посасывая и пощипывая ее сочные губки, не в силах насытиться ими. Клянусь Богом, это лучшие, мать их, губы, что я пробовал! Кремовые и сладкие.

Усердно работая над её клитором, я погружаю язык всё глубже в киску, постепенно набирая темп и ритм.

— О, Господи... Боже... стой... ещё...

Её слова отрывисты, она изо всех сил хватается за столешницу.

Стой? Детка, да мы только начали.

Я настойчив в своём стремлении доставить ей удовольствие - посасывая, щипая, облизывая, кусая и нюхая. Вновь и вновь, снова и снова. Внутри и снаружи, вокруг и вдоль, быстро и медленно, пока она не кричит:

— Боже.

Её спина выгибается, отчего колени крепко сжимают мою голову.

Бля, я как будто угодил в тиски.

Мы оба восстанавливаем дыхание.

— Иисус Христос, Алекс!

И тут я вспоминаю мудрость от моего давнего приятеля Джонаса: если девушка не похожа на особу, из чьего тела изгнали сотню демонов, значит, ты где-то налажал.

А теперь гляньте на её лицо, похоже, что мне всё удалось, вы не находите?

Её дыхание снова учащается, она почти задыхается. Элла игриво отталкивает меня и быстро скользит вдоль столешницы, задев вазу с фруктами. Виноград беспорядочно рассыпается по стойке и падает на пол. Моя кухня постепенно начинает напоминать декорации к римской оргии.

Я тяжело дышу, но все ещё впереди. Закатываю рукава и рычу:

— Coitus more ferarum!⁵ Идите ко мне, мисс Брайант.

Элла отодвигается. Я наклоняюсь вперед и хватаю её за лодыжки, притягивая к себе. Подобрав виноградину, я кладу её Элле в рот. Моя богиня изящно принимает подношение и впивается в неё зубами.

Охрененно горячо.

Мои руки исчезают у неё за спиной, и я нащупываю застежку платья.

— Платье определенно хочет свободы, мисс Брайант. Рад, что я могу помочь.

Я медленно стягиваю платье с ее плеч и позволяю ему спуститься до талии.

Ух ты.