Отыграть назад

Она запнулась. Что «это»? Злая ложь? Но Грейс знала, что это не так. Она знала, что это еще не вся информация, только старалась подавать ее как можно медленнее, постепенно. И больше она не станет заявлять, что Джонатан невиновен. Пусть он сам о себе заявит. И пусть сначала хотя бы покажется.

– Что ж, – к удивлению Грейс, произнесла Сильвия. – В этом есть свой смысл.

– Да уж.

– Я скажу тебе сейчас кое-что, и, возможно, ты об этом уже знаешь. А если нет, то притворись, будто тебе все известно. От этого вопроса зависит мое восприятие происходящего.

Грейс вопросительно уставилась на нее.

– Ты полагаешь, я понимаю, о чем идет речь?

Сильвия вздохнула.

– Наверное, нет. Но я надеялась, что поймешь, хотя и боялась, что не поймешь.

– Ты сейчас ведешь себя очень по-адвокатски, – буркнула Грейс. Прозвучало это довольно злобно. Впрочем, в данный момент она действительно злилась. Сильвии придется с этим смириться. Сильвия взяла чашку в руки и принялась вертеть ее между ладонями.

– Он нанимал меня. В феврале.

– Нанимал тебя? – недоверчиво повторила Грейс. Но эти слова прозвучали сейчас как оскорбление. Грейс тотчас же пожалела об этом.

– Да. Он позвонил, назначил встречу, приехал и подписал официальный документ о найме меня как адвоката и о том, что я буду представлять в суде его интересы.

– Боже мой, – пробормотала Грейс. – В феврале.

– Слушание грозило дисциплинарными взысканиями. Ему нужен был совет.

«Дисциплинарные взыскания». «Нужен совет».

Сильвия сделала глоток кофе, поморщилась от отвращения и поставила чашку на стол.

– Ты знала о слушании по его делу?

Грейс отрицательно помотала головой.

Сильвия снова принялась катать чашку между ладонями.

– Я не спрашивала его вот так, в упор, известно ли тебе о происходящем. В течение всех этих месяцев, когда мы случайно сталкивались в школе или встречались по делам комитета, я всегда задумывалась над этим. Но сама не могла начать этот разговор. Джонатан должен был сам привести тебя ко мне на прием. Такая информация не подлежит разглашению, это адвокатская тайна. Ты же понимаешь.

Грейс кивнула. Она и в самом деле понимала. Она точно так же трепетно относилась к информации, связанной с ее клиентами. Но, опять же, она не была знакома с друзьями своих клиентов или членами их семей. Она не встречала их в школе и не сидела рядом с ними на заседании комитета. Поэтому сравнение неуместно.

– И официально вся эта информация до сих пор остается конфиденциальной, – продолжала Сильвия. – Мне вообще нельзя было даже начинать этот разговор с тобой. И сейчас не имеет значения ни то, что мы с тобой подруги, ни то, что он является подозреваемым в уголовном преступлении. А я не имею права рисковать никоим образом, потому что запросто могу лишиться адвокатской практики. – Сильвия замолчала. Казалось, она ждет какой-то реакции от Грейс, но та не понимала, какой именно.

– Мне нельзя терять работу. Я мать-одиночка.

Она снова помолчала. Грейс все так же просто смотрела на нее.

– Грейс, ты хочешь, чтобы я продолжала?

– Ах, ну, да, – наконец дошло до Грейс. – Теперь я поняла. Нет, я не поступлю так с тобой.

Сильвия вздохнула.

– Вот и хорошо. Он приходил ко мне всего один раз. Ему не понравился мой совет. Я сказала, что будет лучше, если он извинится перед администрацией больницы и примет любые их условия, что бы они ни предложили. Хотя бы для того, чтобы не допустить немедленного увольнения. Но оказалось, что он задумал совсем другое.

– И что же… он задумал?

– Он хотел подать в суд на своих начальников. Утверждал, что один из них был плагиатором, а другой – педофилом. Хотел, чтобы я донесла до них, что он обратится в прессу, если они будут настаивать на слушании дела о его проступках. Полагал, что платит мне именно за это и я сделаю это для него. Впрочем, такие заблуждения среди моих клиентов – отнюдь не редкость, – сказала Сильвия, будто пытаясь казаться очень доброй. – Но даже если у него и были какие-то доказательства, даже если это и было уместно, учитывая его обстоятельства – а скорее всего, нет, – в моей практике такого еще не бывало, и у меня не хватило бы мужества все это исполнить. Когда чистишь зубы, надо смотреться в зеркало. Понимаешь?

Грейс кивнула, явно теряя нить повествования. Кто же оказался плагиатором? Может быть, Робертсон Шарп Третьесортный? Трудно было поверить, что Джонатан, ругая Робертсона Шарпа Третьесортного, ни разу не упомянул о таком вопиющем злодеянии, как плагиат, которое к тому же очень легко доказать.

– Я просмотрела все бумаги, которые он мне предоставил, и сказала ему так. «Тут очень многое против вас. Даже больше, чем требуется для вашего увольнения. Вам надо обратиться к ним с мольбой дать вам возможность реабилитироваться…»

– «Реабилитироваться»! – чуть ли не во весь голос закричала Грейс. – Но почему?