Отзовись, Снегурочка!

Снегурочка кивнула и повела худенькими плечиками. Пальто будто соскользнуло с голубого шелка длинного платья. Лешка успел подхватить его и положил на табурет. Сверху легла шапочка.

Снегурочка осторожно присела на диванчик рядом с мальчиком.

Они попеременно снимали сладкую холодную стружку сразу из всех трех упаковок. Девочка, похоже, не боялась за свое горло, она с удовольствием съедала сразу все, что было на столовой ложке. Мороженое попало ей на пальцы, и она решительно облизала их. Леша искоса поглядывал на неё. Девочка казалась его ровесницей или была старше на год-два, не больше. Очень красивая и при этом совсем не такая, как признанные красавицы в его школе. «Она нежная», — решил он, зачарованно глядя, как её бледно-розовые губы касаются тонких пальцев с лиловыми ноготками.

— Чего смотришь? — Лешка вздрогнул. Девочка смотрела на него в упор. — Меня же нет!

— Как это, — глупо ухмыльнулся Лешка. — вот же ты. — Он нерешительно дотронулся до её прохладной гладкой щеки.

Снегурочка засмеялась. Её смех весенним ручейком перекатывался среди прозрачно-белых зубов.

— А кто в лесу кричал: «Снегурочка, покажись! Снегурочка, отзовись!»? А потом: «Снегурочка, нет тебя!»

Лешка багрово покраснел. Он прекрасно помнил, что именно он кричал между этими двумя воплями. Это был целый список непристойных предложений, которые они с пацанами выкрикивали по очереди.

Как объяснить, что эти слова ей он кричать не мог. У него язык не повернулся бы высказать такое даже самой развязной девчонке. Они просто дурачились. И, потом, он был уверен, что снегурочек на самом деле не существует.

— Я не знал, что ты там была, — проваливаясь от смущения, повинился мальчик. — Если бы я знал… Если бы ты…

Снегурочка невозмутимо забралась ложкой в шоколадное мороженое.

— А почему ты так одета? — решился Лешка. — Обычно снегурочки такие…такие яркие, нарядные.

— Они — не снегурочки, — отрезала девочка. — Снегурочка — это я.

Она строго посмотрела на мальчика и пожала плечами.

— Ну, кто из них согласится в морозную ночь играть в снежки, а потом отдыхать на пышном снегу под огромными елями? Танцевать на тонком льду, бегать наперегонки с зайцами? Никто, потому, что они замерзнут, и к утру в лесу останется только одна Снегурочка, настоящая. Вот так!

Леша зачарованно смотрел в голубые льдинки её глаз и начинал понимать, что никакие блестки и накладные косы не сделают из девочки Снегурочку. Ею просто надо быть.

— В книжке совсем другая Снегурочка, — упрямо возразил он. — Сейчас найду и принесу.

Почему-то ему понадобилось доказать ей, что она не такая уж красавица, что на картинке Снегурочка разодета в пух и прах и во всех отношениях не такая. Ему очень захотелось, чтобы она не оказалась настоящей.

Он отыскал затрепанную тонкую книжку и вернулся на кухню, но Снегурочки там не оказалось. Тогда он метнулся в гостиную.

— Игорюня, братан, колись, — обнимал отца за плечи дядя Андрей. — У тебя что, из унитаза нефтяной фонтан забил?

— Да, не я это, а Дед Мороз.

— Ну, конечно, Дед Мороз, мы понимаем, ну ты даешь, Игореха!

— Где она! — рявкнул Лешка.

— Кто? — испугался папа.

— Снегурочка!

— Да, ушли они уже, сынок, — мама махнула рукой, поднялась, прижимая к груди костюм, и поплыла в ванную — мерить.

— Как ушли? — не поверил своим ушам Леша.

— Что, племяш, попал? — поддел его дядя Андрей.

Лешка развернулся и побрел в свою комнату, надо было разобраться с приставкой.

Он провозился с ней до пяти утра, прислушиваясь к звукам музыки, доносящимся из гостиной. Потом расстелил постель и лег. Во сне он увидел милое бледное личико, медленно расплетающуюся светло-русую с серебряным отливом косу и тающие в улыбке зубы, белые, почти прозрачные на концах.

— А Лешка-то угомонился, — удивляясь, возвестила Нина.

— Переволновался, — авторитетно заявил Андрей. — Может, и мы того, на боковую? — Он вытаращил на сестру свои вечно веселые глаза.

Нина вгляделась. Никакие они не весёлые, просто круглые, а на дне плещется грусть.

Дед Мороз крепко прижимал к себе худенькое тело внучки, приговаривая: «Ну, давай, лети».

И олень летел, еле касаясь копытами грязных городских сугробов, чиркая полозьями санок по асфальту.

Снегурочка задумчиво глядела на теряющиеся в снежной круговерти улицы.

— Фу, скорей бы в лес, надышался тут угару! А всё ради тебя, затейница. Ну, что, довольна? Сходила к людям?

Снегурочка молчала.

— Дался тебе этот мальчишка, — не унимался дед. — Мало тебе Леля было? Опять мучений захотелось, не живется тебе спокойно!

— Что Лель, дедушка! — горько перебила его Снегурочка. — Ему показалось, всего лишь показалось, что он любит, а я вот полюбила его. Ты же не знаешь ничего!

— Как же, не знаю я, — злобно проворчал Дед Мороз. — Ты же сама говорила, что в сердце твоем холод и нет любви.