Отзвук

— Он думает, что мы мусульмане, и как истинные правоверцы, не употребляем алкоголь, — объяснил по-осетински Алан.

— Какой товар желаете? На какую сумму? В какие сроки и какими партиями? — поставив рюмку на стол и придвинув к себе блокнот, представитель фирмы приступил к деловой части беседы.

Я перевел его вопрос на осетинский, добавив:

— На сколько миллионов возьмем?

Казбеку пришлась по душе роль бизнесмена, и он выпрямился, соколом посмотрел на приготовившего ручку с золотым пером фирмача. Алан, пустив в ход все свои актерские способности, повернулся к танцору:

— Пусть скажет… младший компаньон.

Казбек почувствовал важность момента, — у меня даже мелькнула мысль, не забыл ли он, что у нас нет миллионов, — вытянувшись, как струна, поднял глаза к потолку:

— Давай на полмиллиончика!

— Чего скаредничать? — поддел я его. — Вали сразу на миллион.

И Казбек, ни секунды не колеблясь, согласился, излишне энергично для серьезного бизнесмена тряхнув своим пышным чубом.

Служащий смотрел на нас как завороженный — он и в самом деле видел в нас сказочно разбогатевших на нефти арабских нуворишей и ждал чуть ли не сделки века. Однако игра зашла далеко, и я сказал:

— Простите нас… нам надо запросить мнение… президента компании. — И поспешно поднялся: — Мы зайдем дня через два…

Казбек степенным кивком головы поддержал меня, точно давал мне согласие повременить на два дня с миллионным контрактом.

Разочарованный фирмач никак не желал проститься с нами, вернее, со своей несбывшейся мечтой.

— Вы не можете мне оставить свои визитки?

У Казбека — визитка? Я чуть не прыснул.

Но представитель фирмы ждал, и я подвинул стул к столу, прижал ладонь к груди в знак благодарности. Алан и Казбек в точности скопировали мои движения, прижали руки к груди, правда, Казбек почему-то почти к животу, и, гордо подбоченившись, мы пошли прочь.

Уже у выхода из павильона фирмач догнал нас и всучил каждому конверт с проспектом выпускаемой компанией продукции. В ответ мы чинно пожали ему руку. И тут наш друг Казбек, желая оставить неизгладимое впечатление своей культурой, слащавым голосом протянул по-русски: — Спасибо…

Услышав благодарственное слово, фирмач поклонился с блаженной улыбкой на лице и так. и застыл в поклоне. Секунды бежали, а спина его все еще была согнутой. Я испугался, не окостенел ли навеки. Но вдруг немец резко выпрямился, и в нас выстрелил негодующим взглядом совершенно другой человек — с гордой осанкой, с искривленным гримасой превосходства ртом. Поправляя галстук-бабочку, он свирепо покосился на нас, и мне показалось, что рука его сейчас потянется к врученным нам проспектам и он пролает, что они попали не по назначению.

— Смываемся, ребята, — шепнул я. — И молите бога, чтоб он вечером не нагрянул на концерт. Узнает, кто мы, — не сдобровать нам, ждите нагоняя от министра.

Ночью, когда мы возвращались с концерта, Аслана Георгиевича остановил портье и сказал, что ему уже дважды звонила фрау Дитрих, и если господин министр немного подождет, его соединят с хозяйкой фирмы. Аслан Георгиевич попросил меня подождать. И, действительно, через минуту в трубке раздался громкий голос Елизаветы Фридриховны:

— Я звонила в Вайндорф на ярмарку, но вы уже оттуда отбыли. Знаю-знаю, вы были прекрасны. О-о, не благодарите меня, ваши ребята это заслужили. Одно обидно: печать организовала заговор. Я говорю не о честных газетах, которые хвалят вас. Но этого мало. О вас должна заговорить большая пресса. Я заставлю их отказаться от бойкота…

— Ну что вы — смущенно отвечал Аслан Георгиевич. — В вашем положении нужен покой. А вы берете на себя такие хлопоты.

— Никаких хлопот, — возразила фрау Дитрих. — Я нашла классный — или классический? как сейчас говорят, ход. Вы слышали страшную историю, когда одна фармацевтическая фирма выпустила таблетки для беременных женщин, а в результате случилась катастрофа: дети родились уродами. Страшно было подумать, что их ждало в будущем. И тогда возникла идея создать целый комплекс, где эти несчастные учились бы элементарным навыкам. Были собраны пожертвования, построили комплекс, и теперь он заполнен этими детьми. И я подумала: а что, если ваш ансамбль даст там концерт? Это же для инвалидов — целое событие. А когда их навестят родители, дети, конечно, поделятся с ними радостью. Среди пап и мам этих уродцев есть много влиятельных людей. И пресса частенько освещает жизнь маленьких калек. Вот мы и прервем молчание большой прессы, — радостно заключила фрау Дитрих и вдруг воскликнула: — Я забыла о важной детали — это будет не просто концерт, это будет бесплатный… Как такое представление у вас называется?

— Шефский концерт, — подсказал Аслан Георгиевич и уточнил: — А завтрашний в «Колпинг-Хаузе» отменяется?

— Нет, нет, я не намерена платить неустойку. Надо дать концерт несчастным детям пораньше. То есть у вас будет три концерта. Ребята выдержат?

— Раз такой случай, надо выдержать, — согласился Аслан Георгиевич.