Отзвуки сердца (ЛП)

Я провел весь день с ребятами в старой студии, пытаясь привести мысли в порядок. Тогда и начал писать песню, для которой еще не было названия. Всего несколько слов, но не нужно быть гением, чтобы понять, откуда я черпаю вдохновение. Как и большинство других моих песен, они были навеяны некогда любимой Музой, жизнь которой по-прежнему протекала в Саутволде.

— Мне не могут надоесть твои зеленые глаза, твоя нежная кожа, твоя милая улыбка.

Прочел Эйнджел вслух то, что я написал, заглядывая мне через плечо.

— Итак, еще одна песня для Фрэнки в разработке, да?

Ответа не требовалось и я вернул внимание к блокноту, в котором делал записи.

— Разве ты не чувствуешь себя лицемером, чувак? — Поинтересовался Эйнджел. — Написать столько песен о ней, а потом отнестись, как к пустому месту, при первой встрече? Как по мне, это поведение труса.

Очень хотелось ударить Эйнджела по лицу, но не мог. На что злиться? На правду? Меня бесил не он, а я сам.

— Я облажался, — признал я. — Знаю, она не заслужила ничего из того что было сказано.

— И что ты собираешься делать?

Нахмурившись, я взглянул на Эйнджела.

— Написание песни о ней ничего для не изменит. Это пойдет на пользу нам, потому что наши песни — хиты. Даже если песня не сработает для нас, ее исполнят другие. Для этой девушки написаны несколько самых прекрасных песен в мире, а она, возможно, даже не знает об этом.

Я об этом даже не задумывался… ну, конечно, она знала.

— Всякий раз, когда я пишу в песне о глазах, они зеленые, цвет волос — какой-то вариант рыжего. Слепой и глухой поняли бы, что она моя Муза. Я могу описать ее, когда фокусируюсь… внешность, ум, сердце. Даже ее личность присутствует в том, что я пишу. Она должна знать.

— Просто потому, что ты знаешь, это не значит, что она знает. Ты не так откровенен в своей писанине, братан. Не говоришь прямо, что любишь зеленоглазую рыжеволосую девушку. Слова складываются в строки песен и могут означать много разных вещей. Как думаешь, почему наши фанаты подняли шум на прошлой неделе, когда один из них понял, что ты написал песню, которая стала хитом для этого чувака Бибера? Они сходили с ума, гадая, о ком ты говоришь. Им нравится разбираться в этом, чтобы понять, о чем на самом деле песни. Они убеждены, что ты влюблен в Нору Максвелл.

— Боже правый. — Я закатил глаза. — Я дважды приглашал ее на ужин. Только и всего!

— У нее рыжие волосы и зеленые глаза.

— У нее каштановые волосы, выкрашенные в рыжий цвет, и карие глаза, но она носит зеленые контактные линзы.

Эйнджел рассмеялся.

— Для всего мира она та самая чика, о которой ты так много поешь.

— Ну, она, бл*дь, не та. А вот Фрэнки — да.

— Может быть, Фрэнки тоже думает, что они о Норе. Может даже убеждена в этом, после того, как ты обошелся с ней прошлой ночью.

Я почувствовал себя идиотом.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя дерьмом, Эйнджел.

— В достаточной степени, чтобы заставить тебя пойти и извиниться перед девушкой?

— Да! — Огрызнулся я, вставая на ноги и швыряя в него блокнотом. — Не потеряй это. Придурок.

— Ты зовешь меня придурком, но это слово все равно звучит как волшебное заклинание из «Гарри Поттера».

Сжав челюсть я пошел прочь.

— Пожалуйста, ублюдок! — Смеясь крикнул вслед Эйнджел. — И удачи. Учитывая, в каком бешенстве была девушка прошлой ночью, тебе она понадобится.

Накинул пальто и, схватив ключи от машины, я вышел из студии. Был холодный февральский вечер, на небе ни облачка и даже начали появляться звёзды, поэтому я решил прогуляться до дома Фрэнки, чтобы посмотреть, там ли она. Таков был план, пока справа от меня не мелькнула вспышка, когда выходил из сада. Я сдержался из последних сил, что бы не выругаться. Если бы стервятники получили фотографию, на которой я выгляжу грустным, они бы обязательно прикрепили к ней какой-нибудь нелепый заголовок. Это страшно бесило.

— В чем дело, Риск? Как твои дела? — Крикнул женский голос. — Наслаждаешься возвращением домой?

Я направился прямо к арендованной машине, которую наш менеджер прислал сегодня утром. Никто из нас не хотел ездить на роскошной красной Audi — она слишком выделяла нас в Саутволде, поэтому вместо нее прислали обычный внедорожник BMW. До сих пор нам везло, что соседи нас не беспокоили, хотя и знали, что мы остановились в доме Мэя. В течение всего дня подростки и молодые люди подходили к воротам палисадника и делали фото- и видеосъемку. В обед Мэй увидел группу парней и вышел на улицу, чтобы поговорить с ними, я присоединился к нему, потому что они казались теми, кто искренне любит музыку, как и мы. Они не только фотографировались, но и смеялись вместе с нами.

Мы все знали, что это только вопрос времени, когда появятся папарацци.

— Все отлично, спасибо.

Когда раздалось еще несколько вспышек, я сжал в кулаке ключ от машины. Взглянув налево, увидел еще трех женщин с камерами, выпрыгивающих из машин и мужчину. Я покачал головой.

— Здесь могут парковаться только владельцы домов, знаете? Вы не можете ставить свои машины перед их домами.

— Мы уберемся, когда они велят.