Отзвуки времен

Он не знал, понимает его эта нелюдь или нет. На самом деле существа, застрявшие на уровне диких зверей, но при этом не относившиеся к тварному миру, не являлись редкостью. Те же гули большей частью жили на одних инстинктах, совершенно не воспринимая человеческую речь. Максимум – могли подделывать детские голоса, для того чтобы заманивать в свои темные и склизкие тоннели доверчивых диггеров-новичков, которые по простоте душевной и отсутствию опыта не могли сообразить, что детям тут, под землей, взяться просто неоткуда. А когда эти бедолаги понимали, куда их занесло, было уже поздно. Их уже ели. Частенько – живьем.

Неизвестно, на слова ли среагировала долгопятая нелюдь, или же ей для понимания хватило интонаций, но, помедлив с полминуты, она сделала свой выбор. А именно – коротким движением сиганула в окно. Серебро и огонь в очередной раз сработали как надо.

– Ффух! – выдохнул Николай, глянул на Женьку. Мезенцева была хоть и бледна, но дышала, что уже неплохо – Вот же собака какая сутулая! Чуть не провел.

Трюк и вправду был проделан отменный. Если бы не головня, пролетевшая сквозь фантом, успела бы неведомая нелюдь сначала Мезенцеву прикончить, а потом и его. А что? Подошел бы этот верзила со спины, да и свернул шею сражающемуся с признаком оперативнику. И всего делов.

За одним из окон, глазеющих в темноту, что-то скрежетнуло, а после раздался неприятный звук бьющегося о камни стекла. Тварь из ночи никуда не ушла. Она шаталась тут, совсем рядом, причем непонятно, где именно – то ли там, снаружи, то ли уже снова тут, внутри.

Николай, посекундно ожидая нападения и потому вертящий головой во все стороны, оттащил Женьку поглубже в помещение, после засунул в костер доски, выбрав те, что подлиннее и разместив их так, чтобы если что, хватать было удобно. Ну, и под конец, он еще круг угольком на полу начертил, в середине которого как раз и находились он сам, напарница и костер. Скорее всего, этой твари он что слону дробина, но Пал Палыч не раз напоминал Нифонтову про то, что наши предки всегда знали, что делали. Мол – не стоит нам от их наследия отказываться. А ну, как сработает? Круг же являлся надежной защитой от детей Ночи с тех давних времен, когда Солнце было богом.

Ночь длилась долго. Очень долго. Прогорела первая порция досок, потом вторая, и Николай уже начал переживать за то, что до утра топлива может и не хватить. А нелюдь все еще отиралась здесь, рядом. Невидимый враг таскался вокруг здания, постоянно давая о себе знать жутковатыми звуками вроде скрежета выламываемых рам, невнятного бубнежа или попросту всовывания своей рожи в то окно, которое находилось рядом с Николаем.

Да и обманки этот хитрец пару раз в ход пускал. Нифонтов в первый раз чуть не сорвался с места, когда из темноты цехов появилась лысая пакость, начала размахивать длинными лапищами и угрожающе сверкать зелеными глазищами. Рефлексы есть рефлексы. Но – оперативник на месте устоял, следом за тем метнул во врага горящую палку, убедился в том, что перед ним лишь фантом, а после показал тому, кто наверняка стоял за окном, непристойный жест.

Все закончилось лишь тогда, когда с небес пролился первый серый утренний свет. Сначала стихли шаги, которые за ночь достали Николая до печени, потом загорланили птицы из числа тех, кто в теплые края не улетел, а после стало ясно, что костер уже не нужен.

И, что самое главное, Мезенцева, до того не подававшая признаков какой-либо активности вдруг глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Слава богу – устало произнес Нифонтов – Очухалась. А я уж думал все. Думал, придется тебя везти к тем бедолагам, класть под аппарат ИВЛ.

– Не люблю больницы – пробормотала девушка – Там распорядок дня надо соблюдать и в попу иголкой тыкают постоянно. Этот где?

– Утро – глянул в сторону окна Николай – Убрался наш новый приятель куда подальше до следующей ночи.

– А он кто? – Мезенцева привстала, уперлась спиной в стену и помассировала щеки ладонями.

– Да хрен знает – Нифонтов поднялся на ноги и убрал нож в ножны – Сам не знаю. Но, думаю, вряд ли что-то новенькое, до того никем не виданное. Скорее, наоборот, эта тварь из давнего прошлого вылезла. Я же тебе так и не успел передать, о чем мне Ровнин рассказал. Один из вот этих символов, правда не знаю какой именно, очень старый, он корнями в дохристианские времена уходит. Он даже не символ, а руна. Валентина ее точного значения не знает, он она обещала ночью дома покопаться в книгах, разобраться что к чему.

– А пистолет мой где? – похлопала ладонями по полу Мезенцева – Эта хрень его не сперла часом?

– Да вот он – оперативник нагнулся и подобрал оружие – Где выронила, там и лежит. Сто лет оно ему не сдалось. Вот душу из тебя вытащить – ту да, тут милое дело. Кстати – товарищ почти достиг успеха, если бы не я, то все, кранты тебе, Мезенцева. И после всю ночь его от тебя гонял, глаз не сомкнул. Сильно ты этой нелюди понравилась, красотка. Буквально очаровала.