Отзвуки времени

Это уже потом Борис Семёнович прочитает в церковном календаре строки, заполнившие оглушительную пустоту в груди:

«Молись под праздник Михаила Архангела 19.09 (Чудо в Хонех) и под 21.11. его память, т. е. под Михайлов день, — молись, ибо Архангел Михаил под свои праздники ночью находится на берегу долины огненной и опускает правое крыло в геенну огненную, которая в это время гаснет.

Молись под эти ночи, и Он услышит молитву просящего, называя усопших по имени, и проси, чтобы Он вывел их из ада. Помяни родных, знакомых и близких, называй их имена, добавляя при этом (и сродников по плоти до Адамова колена)»[37].

Второй раз Борис Семёнович пошёл в церковь на сорок дней, где с удивлением осознал, что одиночество имеет свойство полностью растворяться в словах молитвы. Мало того, Борис Семёнович почувствовал на своём плече дружескую руку! Ещё, помнится, подумал, как был слеп, не принимая во внимание простую аксиому: чтобы получить поддержку, надо обратиться к тому, кто может помочь.

С тех пор каждое утро начиналось с дороги в храм, откуда на обратном пути он заходил в скверик и мирно сидел на лавочке, грея за пазухой старушку Жульку.

* * *

Почуяв свежую кровь, крошечная собачка испуганно подвывала. Сдёрнув с шеи льняной шарф, Рита приложила его к лицу старика и оглянулась в поисках помощи. Слава Богу, к ним неслись мамочки с колясками. И та, что кривила губы от запаха старика, протянула свежий детский памперс.

— Возьмите, он хорошо впитывает.

— Мы уже вызвали полицию, — другая мамочка теребила в руках телефон, — я как раз делала селфи и всё засняла! Представляете, какая удача!

— Действительно, — пробормотала Рита.

— Не надо полицию. — Старик перехватил памперс из Ритиной руки и сплюнул туда багровый сгусток. — Я пойду домой.

Он дрожал мелкой дрожью и беспрерывно моргал.

— Вам нужен врач, — запротестовала Рита, — у вас сломан нос!

— Срастётся.

Опираясь на скамейку, старик встал на ноги и растопыренной ладонью прижал к груди собачку. Съехавшая набок шапка приоткрывала грязные спутанные волосы и порванный ворот синего свитера.

— Подождите! — Рита схватила его за рукав. — Этих парней надо найти и наказать!

Он опустил голову и с видимым усилием прошамкал кровавыми пузырями:

— Они уже наказаны. Разве может нормальный человек творить зло?

* * *

— Рома, а ты мог бы ударить человека?

В ожидании ответа Рита напряглась, хотя на сто процентов знала, что услышит.

Сын поднял голову от тетрадки:

— За что, мам?

— Просто так.

— Что я, дурак, что ли?

Осмысливая, он помолчал и снова опустил глаза на примеры по математике. Ручка в его руке на несколько мгновений зависла в воздухе, а потом уверенно вывела восьмёрку.

«Тот парень, что ударил, наверное, тоже не дурак, — подумала Рита. — Просто он пустой внутри. У него нет ни совести, ни чести, одна оболочка. Интересно, кто его родители и что они знают о своём сыне?»

Пригладив волосы, она взглянула на часовую стрелку, подбиравшуюся к семи вечера. Вот-вот придёт Никита, а она совершенно выбита из колеи. Ещё повезло, что удалось собрать все выпавшие из сумки письма. Один конверт оказался подмокшим от снега, но будем надеяться, что адресат не предъявит претензий, иначе не миновать беседы с начальством.

Надо встать, развести тесто и испечь хотя бы блины. От приподнятого утреннего настроения не осталось и следа. Целый день она мысленно возвращалась в сквер, раз за разом переживая случай со стариком. Если бы она знала, где он живёт, то давно бы уже сбегала проведать и отнести что-нибудь вкусненькое. А может быть, ему надо вызвать врача?

Под тревожные размышления Рита достала из холодильника пакет молока и упаковку яиц. Яиц в блины она любила класть много, не меньше пяти. Хорошо, когда руки умеют делать всё сами, не мешая хозяйке. Мука, разрыхлитель, обязательно растительное масло, чуть-чуть кукурузной муки для ярко-жёлтого цвета, как любит Галочка.

Звонок в дверь раздался ровно в семь, минута в минуту. Пройдя через прихожую, Рита уныло кинула взгляд на зеркало, отразившее её бледное лицо с горестной морщинкой у губ. Спрашивать, кто пришёл, она не стала, и первое, что увидела в распахнутой двери, были розы. Никита держал бутоны на ладони, как головку младенца. Почему-то это показалось ей невероятно трогательным.

— Что случилось? Ты плакала? — протягивая букет, спросил он вместо приветствия.

— Да так, — она слабо отмахнулась, отгоняя неприятный разговор, — после ужина расскажу. Проходи.

От Риты не ускользнуло, что, снимая пальто, Никита успел поздороваться с Галей и по-мужски пожать руку Роме. Ромина мордашка засияла от радости. Но когда он выпалил на одном дыхании: «Никита Алексеевич, как здоровье страусов?» — Рита поняла, что пора вмешаться:

— Никита, дети, прошу за стол. Извините, я обещала пирог, но сил и времени хватило только на блины. Зато с мёдом и вареньем. Никита, ты как больше любишь?

Он засмеялся:

— Вообще-то я неприхотливый, но раз уж есть выбор, то лучше с мёдом.

— Вот и прекрасно. Мёд нам подарил Фриц Иванович. В жизни не ела вкуснее. Что ты думаешь, может, нам с детьми в Пустошке завести улей?