Овация сенатору

— Хорошо, хозяин, — смирился управляющий, но по его тону было ясно, что он отнюдь не считает такое решение лучшим. — Ах да, мой господин, я совсем забыл сказать. Приходил один погорелец, которому я дал немного денег, некий Фамулл по прозвищу Зуб, и хотел поговорить с тобой о пожарах…

— Зови его сюда немедленно! — прогремел Аврелий.

— Но где же я найду его, мой господин! — растерялся управляющий. — Он жил на самом верху викус Тортос и с тех пор, как сгорел его дом, бродит по всему городу, прося подаяние, а ночью спит под открытым небом.

— В этой ситуации единственный, кто поможет мне, это Муммий! — воскликнул сенатор.

И через несколько минут носильщики уже спешили с его паланкином к казармам второй когорты ночных стражей.

— Наконец, у меня есть новости о центурионе, о котором ты спрашивал, Аврелий! — встретил его пожарный. — Реций закончил службу в Брундизи-уме, построил там дом и женился на местной женщине.

У патриция не хватило духа сказать, что эти добытые с таким трудом сведения больше не интересуют его.

— Послушай меня как следует, Муммий, мне нужно допросить одного бездомного, у которого сгорел дом на Эсквилинском холме, он хочет что-то сказать о поджигателе, но я не знаю, где его найти…

— Эти несчастные погорельцы разбрелись по всему городу, кто снял комнату, кто приютился у родственников. Но большинство, однако, нашло убежище по ту сторону Тибра, самовольно захватив несколько зданий, служивших когда-то складами. К сожалению, сейчас никак не могу помочь тебе найти его, потому что Леонций обязал меня по три часа в день тренироваться с насосами и будет весьма недоволен, если я ослушаюсь! — объяснил Муммий, разведя руками.

XXX ЗА ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ИЮЛЬСКИХ ИД

Решив проблему с кошками, Кастор вновь обрёл хорошее настроение.

— Похоже, мы на верном пути, мой господин! Цнрия обыскала комнату Валерии, своей хозяйки, и под подкладкой зимней паллы обнаружила компрометирующее письмо, подписанное лично Антонием.

— И что в нём?

— Не знаю. Цнрия готова поторговаться за него, но у меня идея получше, мой господин. Почему бы тебе не взять её к себе служанкой?

— И не подумаю! Она станет продавать мои тайны точно так же, как делает это с секретами Валерии!

— Хозяин, дело в том, что эта девушка нравится мне! — скромно признался вольноотпущенник.

— У тебя наверняка найдётся возможность встречаться с нею где-нибудь в другом месте, а не здесь, Кастор, — сухо ответил Аврелий.

— Но это же мой дом! — возразил грек, который с тех пор, как узнал о завещании, не переставал напоминать о своих правах.

— Пока ещё нет. Я отлично себя чувствую, а кроме того, могу в любую минуту изменить завещание.

— Ну, если так, тогда тебе придётся хорошенько раскошелиться, потому что у девушки большие претензии. Она требует, чтобы ты выкупил её, дал вольную и пять ауресов на переезд в какую-нибудь дальнюю провинцию.

— Ничего себе! Пятьсот сестерциев — немалые деньги.

— Не для тебя, мой господин. Я видел, как ты выложил куда большую сумму куртизанке Цин-ции только за одну ночь с нею. С другой стороны, ты же прекрасно понимаешь, что, украв подобный документ, служанка должна как можно скорее исчезнуть. И она действительно думает перебраться в Треспоцию…[76]

— Хорошо, я согласен, — уступил Аврелий. Это письмо могло оказаться очень важным, потому что у Валерии не было алиби на время гибели ни Антония, ни консула…

— Что касается пожаров, к сожалению, Сервилий вернул мне список Муммия, так и не сумев ничего найти.

— Остаётся ещё Фамулл, более известный как Зуб. Если бы я только знал, как отыскать его…

— Это очень просто, хозяин, неслучайно его зовут Зубом. В прошлом его, видимо, крепко потрепали в каком-то горячем споре, потому что во рту у него остался только один резец, — признался Кастор, который присутствовал при разговоре Фа-мулла и Париса.

— Хорошо, тогда поговори с ним как можно быстрее. Муммий сказал, что его можно найти среди бездомных в Трасте вере.

— Ты имеешь в виду старые склады за виа Аурелия? Там, где собирается всё отребье Рима: воры, грабители, беглые рабы, пришлые варвары, которые рассчитывали найти в Городе земной рай, а на самом деле попали в ад? Эти люди привыкли кинжалом добывать себе кусок хлеба, и я, честно говоря, совершенно не представляю себе, чтобы этот наш Зуб пожелал вежливо ответить на вопросы отца-основателя!

— Я надеялся, что этим займёшься ты, Кастор… — скромно заметил Аврелий.

— Я не пойду туда даже за всё золото в мире! — исключил вольноотпущенник.

— Я мог бы приказать тебе.

— В таком случае, мой господин, к моему большому сожалению, мне пришлось бы ослушаться тебя. Напомню, что благодаря твоему великодушию я больше не раб, — уточнил грек, и патриций в очередной раз пожалел, что дал ему вольную. — Можешь сам отправляться к этим сумасшедшим, если уж тебе так хочется!

— Именно так я и поступлю!

— Подать тебе голубой синтезис?[77] Или предпочтёшь наряд из индийского шёлка, расшитый серебром? — посмеялся над ним александриец.

— Надену поношенное платье и обувь.