Овечка в академии оборотней

На глаза навернулись слёзы.

«Чёрт-чёрт-чёрт!»

Чтобы спрятать их, я не нашла ничего лучше, как поцеловать Маркуса первой.

Столкнувшись с таким же напором, потерялась в пространстве.

Корвин целовался так круто! Его губы дарили весь мир! И нежность, и страсть, и ярость, и доброту.

Ноги не держали. Я дрожала вся, точно листик на ветру.

Отстраниться и выдать механическую улыбку у меня получилось ой, как непросто.

– Глупости, – подмигнула парню я, проводя по нижней губе пятикурсника большим пальцем в хозяйском жесте. – Ты прекрасно справишься без меня в своём мире… как и я в своём.

Маркус застыл каменным изваянием.

Он ничего не сказал. Кажется, парень вообще забыл как это – говорить.

Это меня невероятно выручило.

– Спокойной ночи.

Чмокнув оборотня в губы, медленно покинула палату.

Зато в общежитие я чуть ли не бежала.

«Я правильно сделала! Нельзя! Нельзя оставлять Маркуса в этом богами забытом мире со знанием того, как я им дорожу… как я его люблю… – Привалившись к двери собственной комнаты, с ужасом уставилась в пространство. – Божечки! Какой кошмар! Я люблю его!!»

Глава 29. Подозрительно милый сон…

Чтобы прийти в себя и перестать дрожать мне потребовалось около сорока минут. В душе. Под струями еле тёплой воды. На холодную у меня духу не хватило, да и ни к чему такие крайности. Перевозбуждения я сейчас не чувствовала. Зато усталость и нервный срыв на горизонте маячили во всей красе.

Я навела крепкий чай, схватила книгу о мимикритах и углубилась в чтение, запрещая себе даже на секунду задуматься об установившейся между мной и Маркусом привязанности.

«Поцелуи – это ещё не любовь! Подумаешь, сердце при его близости грохочет!? Равняться и делать выводы по сигналам органа тела – это детский сад! Я же не подросток! Пора уже серое вещество подключать, а оно говорит, что нет в этом мире у нас с Маркусом будущего! Нельзя подвергать свою и, самое главное, его жизнь опасности. Если это и любовь, то я убеждена, что она заключает в себе стремление подарить счастье и вселенскую безопасность объекту своих привязанностей. У нас получается всё вопреки! Это неправильно и ужасно!»

– … изменить направленность оборота не так просто, – упорно читала я в голос, пытаясь заглушить собственные мысли. – Человеческая ипостась контролирует изменения строения тела по уже привычному процессу преображения оборотня, тогда как мимикриту необходимо сломать среднюю фазу обращения. Представляя до мельчайших подробностей строение тела будущего зверя, контролируя нарастание всех тканей мышц и костей, мимикрит испытывает на порядок большую нагрузку, чем другие виды двуликих.

«Это я уже читала. Именно здесь сложность будущего преображения развернулась во всей красе, и именно поэтому отпал вариант с драконом. Ну, нет в книгах по биологии Земли и Виёла детального описания этих очаровательных мифических животных. Се ля ви! – Прикусив губу, принялась решительно отгонять образ Маркуса, с восторгом слушающего мои рассказы и фантастическом разделе литературы. – Он такой очаровательный…»

– Так! Стоп! Читаем дальше! Что там? – Сжав фолиант до боли в пальцах, нахмурилась. – Ага… «чем другие виды…» – не выдержав, захлопнула книгу. Я её изучила вдоль и поперёк, более чем отлично представляя завтрашние трудности. Чтение совсем не помогало отвлечься. Наоборот, раздражало только.

Собрав вещи для завтрашних занятий, приготовила форму и напялила пижаму.

В голове было столько мыслей, что я не нашла ничего лучше, как воспользоваться заклинанием.

Буркнув под нос незамысловатую формулу, успела моргнуть лишь раз, прежде чем раствориться в царстве Морфея.

– Рони, пожалуйста, помоги… – моя точная копия морщилась в напольное зеркало, вытирая кровь из уголка губ. – Я больше так не могу… Пока наступит второе полнолуние, я клянусь наложу на себя руки!

Знакомая комната в общежитии давала чёткое понимание – я в академии. Точнее не я, а Релей. Действие происходит в прошлом, перед наглым захватом моего тела.

А ещё новость! ЭТОГО В ОСТАВЛЕННЫХ ВОСПОМИНАНИЯХ ЛИНЫ НЕ БЫЛО!

Почему вдруг потерянные моменты памяти всплыли сейчас, я объяснить не могла, но с интересом слушала.

А ещё наблюдала.

Над полом в десяти сантиметрах парил мутный силуэт парня. Лица не видно, но я была уверена, что рядом с Линой завис Ронидиан – единственный и неповторимый хранитель рода мимикритов, вероломно закинувший меня в тело своей протеже.

– Лина, прошу, не плачь. – Искренний тон заботы резанул по моему слуху, как стеклорез по стеклу.

«Гад. А другие, значит, пусть что хотят, то и делают!»

– … я кое-что придумал. Древние трактаты… – тут сон начал давать какие-то сбои. Картинка замерцала, проваливая звук и изображение воспоминания, явно затёртого Хранителем. – Обряд… сделаю… двойников много… самая бойкая… отдохнёшь, пока… грязную работу.

Дураку понятно без перевода.