Овен. Танец огненной саламандры

Он начал нажимать кнопки мобильника, но переключить его на режим фонарика не успел. Именно в этот момент рядом с ними снова вспыхнул огонек пропавшей было саламандры. Ящерка крутилась внутри пламени все с большей скоростью. Пламя опять замкнулось в огненный шар, который разгорался все ярче. Помещение подвала наполнилось медовым светом.

— Спасибо… — с чувством проговорил Генрих, отстранил от себя Сашу и повернулся лицом к неопрятной пыльной куче в углу. Сверху он снял что‑то похожее на полуистлевшую корзину. Она под его руками развалилась на части, как совсем недавно свечной огарок. Следующим был огромный бумажный куль. Он тоже лопнул в руках Генриха, обдав их с Сашей едкой пылью, в которую превратилось его содержимое. Под кулем лежал серый от пыли холщовый мешок. Генрих одни рывком вытащил его из кучи, но сообщил:

— Нелегкий, между прочим…

— Клади сюда! — крикнула Саша, показывая на крупный плоский камень непонятного назначения.

Генрих плюхнул мешок на камень. То, что находилось внутри, как‑то странно звякнуло.

— Осторожно, — на всякий случай попросила Саша.

— Я стараюсь, — отозвался он, уже пытаясь развязать веревку, стягивающую холстину. Полуистлевшая, она не развязалась, а тоже лопнула с тихим хлопком. Вслед за ней начала разлезаться ткань. Генрих сунул руки в образовавшуюся щель и разодрал мешок на две половины. Их с Сашей зрению предстало нечто, похожее на покрытый пылью ларец с островерхой резной крышкой. Генрих провел рукой по резьбе, и она в свете огня саламандры вдруг вспыхнула тысячами искр. Саша охнула, а Генрих, проведя грязной рукой по щеке и оставив на ней полосы, произнес:

— Не может быть…

А Саша уже ощупывала холодную крышку, будто покрытую крупным песком. Но она уже понимала, что это не песок. Это были те самые стальные бриллианты. И весь ларец есть не что иное, как творение тульских мастеров восемнадцатого века.

Дрожащими от нетерпения руками девочка попыталась открыть крышку, но у нее ничего не получилось.

— Ключ надо, — сказал ей Генрих, и Саша увидела на одной из стенок ларца изящный замочек, тоже покрытый сверкающими бриллиантами.

— И где же мы его возьмем? — огорченно спросила она.

Генрих приподнял ларец и осторожно опустил его на голый камень, а потом осторожно обследовал порванный мешок.

— Ничего нет, — сказал он.

— Может быть, выпал…

— Может, и выпал, но, согласись, сейчас его тут не найти, — отозвался молодой человек и показал на кучу, из которой несколько минут назад он извлек мешок с ларцом. Она представляла собой нагромождение мешков, кулей и какой‑то странной гнутой металлической арматуры.

— Да, похоже, придется сюда идти еще раз… — огорченно заключила Саша.

— Может быть, и не придется. Я думаю, замок можно открыть другим способом. Главное, вытащить ларец отсюда.

Саша повернулась к саламандре в надежде, что та как‑то решит этот вопрос, но ящерка танцевала в своем костре все медленней и медленней. Она будто устала освещать это большое помещение. Движение, похоже, давалось ей с трудом. Яркий свет, излучаемый огненным шаром, начал медленно меркнуть. Генрих тоже понял, что они скоро останутся в полной темноте, а потому, крикнув Саше: «Где‑то должен быть выход!», бросился обследовать помещение. Она, стараясь держаться к нему поближе, принялась осматривать соседнюю стену. Ничего, похожего на выход, видно не было. Голые стены, но не земляные, а, похоже, обмазанные глиной. Герман тоже обратил на это внимание и сказал:

— Вряд ли люди, которые сооружали этот подвал, оборудовали его, тащили сюда все нужное через подземные ходы… Выход где‑то есть… обязательно есть…

Саша вдруг подумала, что выход из подземелья она непременно должна найти сама. Хотя бы это она может сделать для Генриха, чтобы он знал… чтобы понял: она для него теперь тоже готова… в общем… на многое… Девочка ринулась к другой стене подвала. Возле нее тоже были навалены кучи хлама. Саша бесстрашно полезла вверх по разлезающейся под ногами груде древнего барахла. Ноги то скользили по каким‑то осколкам камней, то проваливались по щиколотку в пыль, перемешанную с мелким мусором. Автоматически переставляя ноги и цепляясь за толстые металлические штыри, торчащие из кучи, Саша лезла вверх, напряженно вглядываясь в потолок. Генрих прав. Где‑то непременно должен быть выход. Стены у подвала гладкие, а вот потолок поделен на какие‑то странные квадраты…

Свет, излучаемый шаром саламандры, становился все тусклее. Наконец он ярко вспыхнул, задрожал, как в садящейся лампочке, и потух, послав последний яркий сполох в потолок. И в этой яркой вспышке Саша вдруг увидела, что один из потолочных квадратов возле стены будто несколько приподнят вверх, по сравнению с остальными. Если бы она оставалась внизу, на полу, то вряд ли увидела бы это. Как же хорошо, что ей захотелось что‑то сделать для Генриха! Как же это здорово!

— Давай сюда! — крикнула она ему со своей кучи. — Врубай мобилу! Тут на потолке что‑то такое…