Овладевая минотавром

Когда Джаррадек выполняет мою просьбу, я перелезаю через него и потираю руками его широкие плечи. Его стон удовольствия наводит на мысль, что это именно то, что ему нужно. Должна признать, что и для меня это тоже не такая уж рутина.

Некоторое время мы молчим. Я концентрируюсь на том, чтобы размять узлы у него на шее и в верхней части спины, продавливая костяшками пальцев и двигаясь небольшими круговыми движениями, пока его спина не становится более расслабленной. Я остро ощущаю жар его тела у себя между бедер.

Через некоторое время он спрашивает:

— Могу я спросить, есть ли у тебя другие клиенты? Поэтому тебя так трудно забронировать? Я бы виделся с тобой каждый день, если бы мог.

Не уверенная, что еще сказать, я делаю паузу.

— Нет. Других клиентов сейчас нет, — я не хочу признаваться, что у меня никогда не было других клиентов, кроме него. Несмотря на то, что он кажется вполне довольным, прямо сейчас мне слишком нужны его заказы.

Он снова замолкает, и я опираюсь на его поясницу, перемещаясь так, чтобы сесть на его упругую задницу.

— Тогда, могу я видеть тебя чаще? Пожалуйста. Мне нужно больше, — в его голосе столько искренности. Момент такой нежный.

Я чувствую себя неловко. Честно говоря, я бы хотела предложить ему дополнительное время, но мне нужно позаботиться о надлежащем уходе за детьми. Прежде чем я это осознаю — правда вырывается наружу.

— Я не могу.

Его хвост ударяется о мою ногу.

— Почему нет?

— Потому что я еще и мама.

Я жду негативной реакции. Такие парни не хотят знать реальности. Зачем я вообще это сказала? Я должна была поддерживать видимость таинственной и соблазнительной любовницы.

Затем Джаррадек удивляет меня.

— Сколько лет?

— А?

— Сколько лет твоим детям? Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.

Я осторожно возобновляю массаж.

— Три и семь.

Низкий рокот исходит из глубины его груди.

— Держу пари, они великолепны. И держу пари, ты отличная мама.

Я качаю головой. Нет никаких причин, почему от его простых слов похвалы у меня сжимается горло и на глаза наворачиваются слезы. Просто я не думаю, что кто-либо когда-либо раньше говорил мне это. Я никогда не осознавала, как сильно мне хотелось, чтобы мне это сказали.

Я смущенно откидываю прядь волос с лица.

— Я не уверена, что это так.

Я продолжаю массаж.

Он берет мою руку, когда я провожу по его плечу. Его большая, теплая ладонь кажется твердой, но не властной.

— Я уверен, что это так.

Он не может этого знать, но слова Джаррадека трогают меня. Я выдавливаю какой-то ответ. Я едва осознаю, что. Но я думаю о том, что он сказал, даже спустя несколько часов после того, как я пришла домой, лежа без сна и уставившись в темный потолок своей спальни.

Я хочу, чтобы эти слова были правдой.

Обычно я боюсь слишком много раздумывать на эту тему. Я избегаю вспоминать все те времена, когда я все еще была с Джеймсом и жалела, что забеременела. Все те разы, когда я жалела, что нас с ним связывает что-то настолько значимое.

Теперь, когда я свободна, я все еще иногда жалею, что сделала это. Вплоть до того момента, когда кто-то из них улыбается, или заставляет меня смеяться, или плачет и нуждается в объятиях. Тогда я знаю, что не имеет значения, с чем мне придется столкнуться, это всегда будет стоить того для меня.

Я только надеюсь, что, оглядываясь назад, они вспомнят эти приятные моменты, а не те, когда я плакала или огрызалась, или забывала что-то, что они хотели в магазине, или готовила один и тот же ужин каждый вечер в течение недели.

Я надеюсь, они не знают, что часть меня все еще жалеет о той девушке, которой я была раньше. Потому что я больше не она.



11

Мел

Шум будит меня, когда еще темно. Я не знаю, который час. Я тру глаза, пытаясь осознать, что это такое.

Еще один звук. Стук. Становится громче.

Затем крик.

Я узнаю этот голос. Узнавание никак не успокаивает страх, который закрадывается мне в душу. О нет.

Джеймс снова стучит в дверь. Тук, тук, тук! Я, пошатываясь, встаю с кровати, накидываю на плечи сброшенный кардиган и, спотыкаясь, иду к двери.

Я замираю. Подождите. Как он нас нашел? Я намеренно не сказала ему наш адрес, и я всегда была очень осторожна, чтобы убедиться, что он не указан ни в каких документах из школы Эльзы, ни в переписке с юристами.

Он знает, что мы здесь, или просто догадывается?

Дрожащей рукой я откидываю волосы с лица. Я не знаю, что делать. Он всего лишь барабанит в дверь. Он не угрожает. На самом деле он никогда не бил меня, даже когда мы жили вместе.

Все было не так. Ему просто нравилось контролировать меня. Контролировать наши деньги, нашу аренду, наших детей. Все.

С этим не вызовешь полицию.

Я все еще стою застывшая, когда из-за угла выглядывает сонный Дэмиан как раз вовремя, чтобы услышать следующий удар.

— Мел! Мел! Открой. Я знаю, что ты там. Открой дверь, — голос Джеймса громкий. Он наверняка разбудит соседей. Они будут сердиться. Они всегда жалуются, что дети слишком шумные.

— Папочка? — маленькое личико Дамиана хмурится; он переводит взгляд с меня на дверь.

— Дэмиан? Дэмиан, скажи своей маме, чтобы она открыла дверь. Мне нужно тебя увидеть.

Черт.