Овладевая минотавром

Я едва помню, что должен наклониться и повернуть голову в сторону, и чуть не повредил дверь своими рогами, когда входил. Больше всего я ненавижу по-настоящему долгую, по-настоящему тихую паузу, когда я стучу в ее дверь.

Я не написал первым. Я должен был написать или позвонить. Я просто хотел увидеть ее, заключить в объятия, пока буду рассказывать ей, как плохо прошел сегодняшний день. Я хочу, чтобы она погладила меня по ушам и сказала, что я не самый большой клоун на свете, и, возможно, я смогу спасти эту кампанию, насколько бы маловероятным это сейчас ни казалось.

Больше всего на свете я хочу обнять ее.

За дверью слышится шарканье ног. Мгновение спустя она открывает ее и почти падает мне на грудь.

— Джарра! Это ты. Я думала…

Она выпрямляется и втаскивает меня внутрь, быстро закрывая дверь.

— Что ты здесь делаешь? Тебе не следует быть здесь!

Я опускаю голову. Конечно, она не хочет, чтобы я был здесь. Она, должно быть, так зла на меня из-за того, что фотография и все остальное стало достоянием общественности.

— Прости. Мне уйти?

Она не отвечает. На заднем плане я слышу телевизор и что-то булькающее на кухне.

— Не уходи пока. Не сейчас, когда ты здесь. Боже, я рада, что ты здесь.

Она обнимает меня за талию и прижимается головой к моей груди в яростном объятии, которое застает меня врасплох. Когда она снова поднимает голову, я почти уверен, что она сейчас заплачет.

— Джарра, что я наделала? Я потеряю детей, — шепчет она. — Он собирается забрать детей просто назло мне.

Я качаю головой.

— Я думал, они уже с тобой насовсем?

— Нет, — она берет меня за руку и тянет на кухню, где бросается к плите, чтобы проверить, что-то в кастрюле и помешать. Она принюхивается. — Я пошла и наняла адвоката, который собирался помочь мне получить полную опеку, но дело все еще находится на рассмотрении мирового судьи, а теперь всплыла эта история с секс-работой и…

Она прижимает руку с ложкой ко рту, явно сдерживая слезы. Капля апельсинового соуса падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы смахнуть ее пальцем. Затем я иду к раковине за тряпкой.

Она смотрит на меня так, словно у меня выросла еще одна пара рогов.

— Спасибо. Почему ты такой милый?

Я моргаю, глядя на нее.

— Что ты имеешь в виду? Из-за этого?

Я вытираю мокрые руки о брюки, не заботясь о сшитой на заказ ткани. Затем хватаю ее, кладу ложку на столешницу и притягиваю к себе для поцелуя, который должен был подарить ей раньше. Она не сопротивляется.

Когда я отстраняюсь, то на минуту прижимаюсь своим лбом к ее.

— Прости. Мне жаль, что никто не позаботился о тебе так, как следовало. Ты это заслуживаешь. Ты заслуживаешь того, чтобы не иметь со всем этим дела. Со мной, с этой историей, с чем угодно.

— Джарра, я хочу тебя! Я просто думаю, что облажалась.

Я качаю головой.

— Это моя вина, и я все исправлю, если ты позволишь мне, но я не могу понять, как это сделать, чтобы не показалось, будто я беру контроль. Я не хочу брать контроль.

Я сажаю ее к себе на колени на ближайший стул. Он стонет под нашим весом, но это того стоит, чтобы она была именно здесь.

— Если ты скажешь мне, я оставлю тебя в покое и никогда больше не свяжусь с тобой. Я сделаю заявление, что никогда не бронировал тебя, и я заплачу, чтобы София повторила это. Она скажет. Мы можем заявить, что человеком на сайте была не ты. Мы можем выдумать фальшивую личность или что-то в этом роде. Черт возьми, я могу помочь тебе забрать детей и уехать в Австралию, но я этого не хочу.

— Не хочешь?

— Я хочу, чтобы ты была со мной все время. Но я понимаю, каким придурком это меня делает. Что я пришел, разрушил твою жизнь, а теперь заявляю права.

Она обхватывает ладонями мои щеки и поднимает мою голову, пока мой взгляд не возвращается к ней.

— Какие права? Тогда что ты предлагаешь?

— Я заплачу лучшему гребаному адвокату, и мы разобьем этого ублюдка и покажем всем, какой он жестокий трус. А потом ты переедешь ко мне, станешь моей парой и… — я замолкаю и перевожу дыхание. — Я двигаюсь слишком быстро, не так ли?

Она печально кивает.

— Я понимаю. Ты знаешь поговорку: влюбленный минотавр хуже десяти слонов в посудной лавке.

Она смеется.

— Как ни странно, я никогда ее не слышала.

— Ну, может, я просто выдумал ее, но это правда, — я умираю тысячью крошечных смертей, пока вижу, что она обдумывает то, что я сделал. Слова, которые я использовал.

Затем она улыбается, и стеснение в моей груди немного ослабевает.

— Влюбленный, да?

Я киваю. Она наклоняется и целует меня так нежно, что я забываюсь. Она останавливается.

— Что ж, я рада это слышать. Потому что у меня тоже довольно сильные чувства. Но я не готова озвучить их. Пока нет. Надеюсь, ты сможешь понять.

— Конечно, — честно говоря, это больше, чем я ожидал. — И что теперь? Как мне исправить ситуацию?

Она качает головой.

— Ты не понимаешь. Мы все исправим вместе.

Я медленно киваю.

— Да. Ты права. Так как же нам это сделать?

— Мне нужно какое-то другое место, куда переехать.

— Легко, — я усмехаюсь. — Пожалуйста, позволь мне позаботиться об этом за тебя.

Она хмурится. Я останавливаю ее, прежде чем она успевает запротестовать.

— Пожалуйста!