Овсянки (сборник)

каждый коми на слове лето морщит лоб и утирает глаза. а уж если коми сказать, что лето кончилось или что его нет — тогда он совсем расстроится: воткнет топор в землю и с ревом потащится в лес, вылезет из-за стола и уткнется в подушку. а в городе в автобусе можно видеть как хорошо одетая тетенька-коми смотрит газету, вдруг ее комкает и с сильным плачем протискивается к выходу — водитель притормаживает, тетенька сходит, автобус едет дальше — из его окон видно как тетенька идет не глядя под ноги и давится рыданиями. все кто в автобусе коми — со страхом думают об упавшей на пол газете — знают что где-то в ней сказано то чудовищное про лето.

этнографы еще в прошлом не раз приезжали на вымь и пижму — на другие неширокие безнадежные заросшие лесом реки — и наблюдали этот феномен. приходили в деревни, кричали о лете — изумлялись, писали потом статьи. а местные и сделать таким негодным ничего не могут — все плачут и движутся как во сне — кто-то в лодку залезет и поплывет, кто-то кинется было прибить этнографов — а ему тоже о лете крикнут. потом конечно могут прибить — как проревутся. так все население можно огорчить и спокойно уйти. в общем — все очень странно. дерутся и пьют здесь как везде — и мужчины редко умирают своей смертью — в деревнях чего только не случится — а с летом такая штука.

но кто-то и сам начертит на отмели ‘лето кончилось’ — и сидит один. если увидит кого-то сюда идущего — вскочит и затопчет буквы. бывает один коми в сердцах крикнет эти слова другому — чтоб досадить — а потом вместе и плачут и долго не могут успокоиться. трагичен ли этот плач? — безусловно да — но видимо он еще и заветен. такую фразу бывает ведь и в мешочек зашьют и носят на поясе, повесят на шею своему ребенку — велят никогда не снимать и не трогать — не распарывать ни за что. бывает даже на иконе напишут — чернильной ручкой с обратной стороны. весь этот смысл и слезы гораздо шире любви к лету которая на севере действительно особенная. ведь тогда могли бы просто ‘лето’ написать или ‘лето лето’. любовь к лету и жалость его утраты — это только очевидный смысл.

краской пахнет. мы покрасили керосиновую лампу и теперь ждем. геня копается пальцем в рыбьих костях на тарелке и вспоминает тогдашний их разговор — когда манипа с утра выглянула в окно, сказала ‘ну что такое — дождит и дождит’, повязала на голову красный платок и зашагала к двери.

мы на берегу с полбутылкой спирта — разбавляем речной водой — пьем и лезем купаться.

анналöн потандорса

с ь ы л а н к ы в

чери юын уялö
лэбач енэжын лэбалö
лёльö му улын бöрдö
аня крöватьын узьö

руй руй висьтала

ло кöть либö кулöма

гöгрöс сьöлöм абу

зарни öдзöс абу
кöчьяс уръяс абу
клянича абу

öввö висьтала

ло кöть либö кулöма
в и д з ь я с с я н ь
босьтам турунöс
н ю р ъ я с с я н ь
босьтам турунöс
м ы л ь к ъ я с с я н ь
босьтам турунöс
а н н а с я н ь
босьтам турунöс

руй руй висьтала

ло кöть либö кулöма

шондiяс кык кык

лов пуяс кык кык
пасьтöм чойяс кык
кык ми тэкöд кык кык

руй руй висьтала

ло кöть либö кулöма

колыбельная анны

рыба плывет в реке
птица летит в небе
гусеница плачет
под землей
аня спит в кровати

руй руй я скажу

будь хоть мертвой (ым)
круглого сердца нет
золотой двери нет
зайцев белок нет
стеклышка нет

бай бай я скажу

будь хоть мертвой (ым)

с лугов возьмем травы

с болот возьмем травы
с холмов возьмем травы
у анны возьмем травы

руй руй я скажу

будь хоть мертвой (ым)

солнца два два

ольхи две две
голых сестер две две
нас с тобой два два

руй руй я скажу

будь хоть мертвой (ым)

öдзöс видз вылас

дверь на лугу

дверь стоит на лугу. света коровина пришла и смотрит — сегодня выходной и не надо в школу. у меня болит голова. — жалуется. света могла бы курить — но она маленькая. волосы прячет за уши — краснеет нос. дверь молчит — как и все луговые двери. у светы наполняются ветром глаза. белые волосы сносит к небу. раньше небо было близко к земле — волосы бы его коснулись. на лугу остались крики неба не считая чудес земли. болит голова. — повторяет света. — не пройдет. цепенеет — и садится на курточку.

чöволöм

молчание