Озабоченный

- Царапает, - прошептала, перехватывая руку. – Не надо, - попросила хрипло, от возбуждения заметно подрагивая.

Я посмотрел на ноготь – вроде подстриженный, чистый. Провёл но губе. Действительно, есть заусенец. Не думал, что мужикам желателен уход за ногтями.

Далее я аккуратно гладил, сдвигая и задвигая кожу на головке, сам главный похотник. Клитор перекатывался под пальцами, ускользая, точно валик из упругой резины под мягкой, толстой, скользкой полиэтиленовой плёнкой. Люба стонала, всхлипывая; изредка, на выдохе, дёргала задом.

Я не выдержал и прильнул к источнику наслаждений ртом. Люба издала протяжный стон и задохнулась. Обе ладони легли мне на затылок и прижали голову к сердцу страсти. Мои руки в свою очередь вцепились в худой, но в то же время мягкий как тесто, совсем не упругий зад – спортом учительница не занималась, похоже, ни дня, - и закрепили положение - не вырвешься.

- Да, так! Боже, это впервые… так… - и буквально завыла от наслаждения.

Я нырял языком во все углубления, до которых дотягивался, скользил между малыми губками, подлизывая напрягшийся до твёрдости дерева клитор, ставший похожим на косточку финика в мягкой кожаной оболочке. Целовал, беспорядочно елозил по сладкой упругости…

- Ритмичней! – хрипло взмолилась Люба, жаждущая кончить. – Дави на него, как на кнопку… да… из стороны в сторону… у-ух… всё вместе! – как это сделать я не сообразил, поэтому просто засосал всё целиком вместе с малыми губками и стал лизать, не разбирая.

- А-а-а-а… - завопила Люба и задёргалась. Ноги с силой сжались, сдавив мне уши, вой замер на высокой ноте и, спустя несколько секунд, раздался долгий стон облегчения, словно тяжёлая работа, мучившая женщину много лет, наконец-то закончена. Бёдра отлипли от моей головы, а руки откинули её, как ненужную вещь, как надоевшую игрушку. Люба с выражение блаженства на лице устало плюхнулась рядом со мной и смачно поцеловала в губы.

- Спасибо, – поблагодарила лаконично. – Никто мне этого не делал.

И положила голову мне на плечо, явно собираясь понежиться. А как же я? У меня от возбуждения не только гениталии, но и голова скоро лопнет!

- А меня отблагодарить? – высказался я удивлённо.

- Я же сказала спасибо. Отстань, Петь, пожалуйста, дай отдохнуть… - проворковала, нежно потрепав по щеке.

- Ну уж нет! Ты уж будь добра, сделай мне то же самое, ну, пожалуйста…

Люба крякнула, встряхнувшись, будто на самом деле была уткой, и запустила руку в мои трусы. Я чуть сразу не кончил. Удержался чудом, специально подумав о страшном, о старухе - ведьме. Возбуждение утихло.

- Ого! Камень… горячий какой… а почему бы и нет… надо когда-то пробовать, - так, разговаривая сама с собой, приспустила мои семейники с ширинкой на пуговице, наклонилась к члену, понюхала, лизнула и взяла в рот.

Не знаю, умеючи делала минет Люба или по любительски сосала-лизала как чупа-чупс с мороженным – опыта не имел, - но приятно и сладко было. Какой-то другой восторг, отличающийся классического секса; не лучше и не хуже, просто иначе. Когда появилась первая струйка – предвестник извержения, учительница резко отстранилась, опасаясь срыгнуть от неприятного вкуса, но я, ждущий обратного, желающий вернуться во влажную, тесную, приятно шевелящуюся теплоту, буквально взревел:

- Глотать, сука! – и Люба судорожно обхватила ствол губами. Я схватил её за затылок и насадил на стержень до упора.

Оргазм воспылал с яркостью звёзд безлунной ночью. Толчок – вспышка, толчок – огонь. Люба давясь, задыхаясь, с трудом справляясь с рвотой, высасывала и глотала сперму; лицо побагровело. Не успокаивалась, пока не испила всё до конца. Отстранилась и, тяжело дыша, посмотрела ошарашенными глазами, полными слёз.

- Что это было, а? Петя, объясни, - испуганное лицо с подтёками слюней пребывало в смятении. – Я… не могла отстраниться, а рвать тянуло – желудок наизнанку, думала, вывернется, чудом сдержалась. Я чуть не задохнулась, Петя! И сука… ты меня обозвал?! – только дошло.

- Забей, - отмахнулся я, пребывая в блаженстве. – Не обращай внимания на выкрутасы тела, всё у тебя нормально. И за суку извини, это я в сердцах. Извини, ну, пожалуйста, - сказал и поцеловал женщину в носик. – Тебе понравилось?

Ответ услышать не удалось – впервые заиграл мой мобильник. Мы переглянулись. Я растеряно, а Люба, после слов «ну, пожалуйста» только-только расслабившаяся, встревоженно. Нагнувшись, вытащил из кармана валяющихся на полу джинсов смартфон. Ожидаемо звонила Катришка, ей запрет внушить забыл. А другие люди, кроме сестры и мамы, связывались со мной ускользающе редко. Десятки номеров в память вбиты, а толку? Мы, похоже, обоюдно забыли о существовании друг друга – я и записанные в телефон абоненты.

- Ты у Мишки? – спросила, не поздоровавшись.

- А где ещё? Чего звонишь?

- Ага. Чем занимаетесь?

- Не твоё дело. Дома нормально?

- Ой, какие мы строгие, надо же! Фи. Хорошо всё дома, как обычно скучно… - я промолчал и сестра продолжила. – И ты скучный… ты это, - она понизила голос, - Мишка не рядом?

- Позвать, что ли? – спросил, усмехаясь, но внутренне тревожась: вдруг согласится?