Озабоченный

Ехали недолго, минут десять. Остановились перед шлагбаумом, который отсекал от улицы глубокий двор, составленный тремя новыми одноподъездными девяти – пятнадцатиэтажками стоящими буквой «П», возрастая слева направо. Джип подъезжал к центральному дому.

- Так, брат, – обратился я к водителю. – Встань в сторонке и жди меня до… девяти утра, - я взял большой запас, - не появлюсь, уезжай.

Глубоко вздохнул, медленно выдохнул, расслабляясь, и сам себя погрузил в недавно найденное состояние, которое назвал «игра».

Чего я только не пробовал, сидя в засаде! Проклятья, порчи, любые чары нуждались в силе, которой у меня не было. Я выл с досады, остро сожалея о том, что не успел с накопителем, твёрдо обещал себе заняться им сегодня же и размышлял, как выкрутиться. Плюнуть на Славика, оставить всё как есть – даже тени подобных мыслей не возникало; я был обижен и зол, а к злости густым футуристическим мазком примешалась ревность. На всякий случай наговорил на снежок порчу-засушку – что-то наподобие моего рассеянного склероза, только быстродействующий, двое – трое суток и труп, - кинуть в Славика шарик снега, к моему удовлетворению в тепле не тающему, и готово. Правда, что произойдёт со мной, когда сила потянется из моей сути, я даже предположить не мог и проверять не хотелось. Стал перебирать другие варианты и наткнулся на лежащую на поверхности способность к внушению, к внушению не только кому-то, а самому себе. Если достать Славика, будучи его противником, крайне проблематично – проверено на охраннике, когда мы с ним торчали возле выхода из Нирваны, - то почему бы не обратиться к самому себе? Что это даст – другой вопрос.

Я внушал себе, что я сильный, ловкий, умелый, что я колдун, пользующийся открытыми источниками Инь и Ян – всё бесполезно, лишь время потратил. Способности появляться не желали. Тогда я впервые осознано прислушался к интуиции, как – не спрашивайте, не объясню. Вроде бы отрешился от всего, отпустил мысли… и понял, что всегда знал это. Лешии, кикиморы и прочие фольклорные создания живут в параллельном мире, возможностями обладают невероятными; такими, какие только вообразить можно. Но параллельный, сказочный мир я не знаю, что внушать не ведаю, зато отлично представляю другой вымышленный, виртуальный мир компьютерных игр. Там тоже можно прописать себе любые свойства.

Дальше просто. Надо внушить себе, что я – высокоуровневый игрок, а весь мир – компьютерная игрушка. Люди – низкоуровневые персы и я по-любому круче. Выйдя из машины, я голой рукой толкнул фонарный столб и тот загудел, стряхивая с себя снег, который заплясал-закружился яркими, красивыми блёсками. Я бы запрыгал от восторга, если бы не побочный эффект – мир стал серым и неинтересным, каждая живая душа, точнее, персы, - оценил по водителю и по двум прохожим, - были неприятны, веяло от них какой-то необъяснимой жутью, враждебностью, от которой хотелось укрыться. Не панически, терпимо, но состояние крайне неприятное; будто ночью на кухне свет включил, а там всё тараканами кишит, которые, сволочи, не побежали в панике, а наоборот, на тебя полезли. Мерзко. Интуиция почти сразу подсказала, что я чувствую себя, как нежить в человеческом муравейнике. Я понял куда делись домовые и лешие: они просто-напросто разбежались, когда людей стало слишком много. Люди собственным числом свои же фантазии в сказочный мир выдавили; а собственной верой или неверием богов возвеличивали или в забвенье вгоняли. Знания обрушились разом, лавиной, облепили меня и всосались без остатка, создавая впечатление, будто я вспомнил давно забытое…

Когда я вышел из игрового состояния, то понял, что надо быть осторожней – на плечи навалилась слабость, в душе скрипело недовольство. Не так много, как при наложении заклятья, но сила из самой моей сути всё-таки потратилась. Пришлось восстанавливаться банальным, легкодоступным способом, при помощи, в очередной раз стыдно признаваться, самоудовлетворения, причём, рядом со спящим водителем. Обстановка меня смущала, и я провозился долго. Было так неудобно, что удовольствия практически не почувствовал; зато силы прибавились. Обмылся снегом и стал как новенький, к подвигу готовым. Протрезвел полностью.

Я побежал, стелясь над землёй включив «режим невидимости», понятия не имея насколько он эффективен. Двери джипа наконец-то распахнулись, из них высыпал народ. Славик с Леной и Марина с одним мордоворотом, на котором она практически висела, остались возле подъезда. Двое других, включая водителя, зашли в дом.

К машине я подобрался незамеченным. Успел за пару минут до выхода из здания парочки секьюрити.

- Можно заходить, шеф, чисто, - доложил один из них.

- Ещё бы! – возмутилась Марина. – Это мой дом, каждый день хожу и ни разу, ни одна падла, ни один чикатило не набросился! А так иногда хочется… правда, Ленчик?

- Да ну тебя, Марин, спать охота, - ответила Лена, зевая.