Озарения духа

Хотелось напиться до отключки, уйти в глубокую чащу дальше от людей, закрыться внутри себя в звуконепроницаемой скорлупе, отключить сознание. Адепт метался. Хотя "метался" – слишком громкое определение для его потуг. Метаться можно в осязаемом пространстве, даже в падении с большой высоты можно немного использовать плотность потоков воздуха и изменять направление движения. Но когда ты висишь в вакууме, ты можешь лишь барахтаться на месте, ведь от тебя ничего не зависит: тут нет стен, нет опоры. И отключиться самостоятельно или с помощью веществ не спасёт положение, только ухудшит. Потому что от себя не убежишь, и от своей Тени тоже.

Пять минут назад светившее солнце исчезло за тёмными тучами, наступил поздний вечер, частые капли дождя ухудшили сумрачную видимость. Вместе с дождём адепта накрыла пустота. Он остановился, глядя вокруг: рядом бегали персонажи, выполняя свои роли, прячась от потоков воды, движения их были смазаны, а фигуры размыты, будто всю эту площадку сцены поместили на дно озера. Хотелось сесть и больше не двигаться. Больше ничего не хотелось. Не хотелось хотеть. А тут ещё это обязательное социальное взаимодействие, как серпом по …, как клювом орла по Прометеевой печени – всегда болезненно и всегда некстати. И приходится снова натягивать на себя нелюбимые старые маски для контакта с внешним миром, идти и вымучивать свою роль, выдавливая реплики из ставшего чужим горла, опять приходится нырять в гущу страстей, в потоки персонажей-спрайтов, движимых в основной своей массе лярвами-кукловодами, ну и летуны-володоры – они тоже не остаются безучастными в стороне, они свою порцию людской осознанности не упустят, без этого никак.

Надвигающаяся внешняя пустота медленно, но верно входила в нутро адепта, превращая в пыль его составляющие, разрушая прежнюю стройную структуру – она уже отжила своё. Если социальные маски и не доставляли особое удовольствие, но хотя бы были привычны, в какой-то мере уютны, они сроднились, они удобно облегали. То теперь, когда внутреннее разрушение начало корёжить внешнюю форму, эти маски ещё кое-как налезали, но давали ощущение отчуждения. Будто берёшь управление персонажем издалека и со значительной задержкой сигналов: забываются слова, произносятся не те термины, память всплывает фрагментарно, мысли путаются.

Как ни странно, на этом уровне не было ни одного из богов, к кому хотелось бы воззвать за поддержкой и подсказкой. Кто может дать опору и ускорить процесс превращения, парадоксально болезненный своей пустотой? Так ты не жрец одного из путей Правого Столпа, у тебя только Ты сам – единственный краеугольный камень и основа основ, молча ответил внутренний Капитан Очевидность. Адепт кивнул в знак согласия и начал вибрировать имя грани своего эйдоса – мысленно по себя, шёпотом и громким гулом, надеясь с помощью собственного Источника ускорить переход, стараясь проскочить этот затянувшийся миг Ничего, эту паузу Реки Времени. Ощущение зависания в вакууме было неотличимо от пика максимального напряжения и замирания перед вспышкой, перед выстрелом – одномоментная наносекунда и Вечность перед вдохом после выдоха.

Несмотря на возможную субъективно одинаково ощущаемую пустоту внутри, полную разобщенность и вершину рекордного надрыва сил, это разные фазы. Причём, предельный разгон, крайне возможное ускорение (пусть даже только внутреннее) и последующий прыжок (осознанный/неосознанный, добровольный или не очень) являются необходимым условием полёта в Великом Ничто, в трансформационном стазисе куколки, на каком бы переходном уровне Древа Восхождения это ни происходило. Символически это подтверждается порядком следования рун и старших арканов Таро. Мощное наполнение силой и резкое ускорение руны Соулу предшествует последующей жертве Тюра на руне Тейваз. А аркан Сила идёт перед арканом Повешенный.

2) Тут перед мысленным взором адепта стала пролетать его предыдущая духовная жизнь, его взлёты и падения, его аскезы и излишества, остатки того, что ещё негармонизировано, имеет шероховатости, за которые может ухватиться Тень. А скорость движения к Бездне всё увеличивалась, от адепта буквально отрывались куски, он разваливался на части, которые в то же мгновение улетали в направлении Пропасти. Он уже не был цельным и прежним. Начался процесс распада, дезинтеграции. Его нахождение живым в конкретной точке времени и пространства обеспечивалось прежде всего якорем материального плана – физическим телом, но в энергетике и сознании уже наступил беспорядок, степень хаоса нарастала.

Нельзя оставлять явные зазубрины. Да, идеальной формы не достичь, а перед смертью не надышишься, а времени всё меньше, скорость всё выше… Схватил тогда адепт бубен, который остался в роду от прадедушки, провисевший несколько десятков лет на стене в качестве украшения, не тронутый никем. Бубен и колотушку в руки и бегом в лес, стремглав. Деревья, сучья, искры, пламя. Костёр, взметайся выше! Стань горнилом для духа!