Озаренные светом Рождества

Звук его голоса подействовал как бальзам на ее душу. Последние несколько дней она безвылазно просидела дома, с головой уйдя в работу, никого не видя и не слыша. Не проезжал никто из соседей, молчал телефон, не было даже еженедельного звонка от матери. До тех пор пока не открыла входную дверь, она даже не знала, что за окном метель.

Но, пожалуй, никакой другой голос не тронул бы ее так, как сейчас голос Кайла Мэрдока.

Было в нем что-то особенное. Низкий, глубокий, он нес в себе спокойную уверенность и какое-то умиротворение. Даже несмотря на пугающий наряд его обладателя. Нет, не стоит все же доверять ему.

— Мистер Мэрдок…

— Кайл, — поправил он, и это прозвучало странно мягко и чувственно.

— Кайл, — повторила она, ощущая, как этот единственный, простой слог почему-то с трудом выговаривается. — Боюсь, вы застряли основательно.

— Пойду до города пешком.

— До него три мили.

— Да, я знаю, — бросил он.

Но от нее не укрылось, что при этих словах он невольно поежился.

Если с ним что-нибудь случится, она никогда себе не простит. Принять на душу такой грех страшнее, чем оказать гостеприимство незнакомцу… даже учитывая возможный риск. К тому же у нее есть ружье. Хотя она с трудом представляет, что сможет выстрелить в этого человека.

Впрочем, ему это знать не обязательно.

Она нервно сглотнула.

— Вы можете остаться…

— Благодарю за любезное приглашение, мисс…

Молодой человек намеренно сделал паузу, ожидая, что она назовет свое имя. Но почему-то она стойко противилась этому, словно тайна имени обеспечивала ей какую-то защиту.

— Мистер Мэрдок… Кайл, — взволнованно поправилась она, заметив, что он собрался было возразить, — по-моему, за окном настоящая буря. При такой вьюге вы ничего не увидите на расстоянии ста футов. Вам повезет, если вы вообще не заблудитесь. К тому же в Джефферсоне нет гостиницы, а перевал Кеноша, вероятно, закрыт.

Нервничая, она снова сглотнула, с трепетом ожидая ответа.

Впрочем, ей безразлично, что он ответит. Этот Кайл Мэрдок — взрослый человек. Если, подобно истинному воителю, на которого он так похож, ему хочется бросить вызов силам природы, это его дело.

По правде же говоря, ей хотелось, чтобы он остался.

Стараясь показать, что его решение не слишком ее беспокоит, девушка с небрежной отвагой заглянула прямо в его неотразимые глаза и, стараясь не запинаться, проговорила:

— Вы можете повесить куртку на крючок.

Несколько секунд он оценивающе глядел на нее, как бы колеблясь. Обоюдное напряжение нарастало. Наконец гость слегка кивнул.

Ну вот, подумала она, все решилось. На беду или на удачу — ее предложение принято.

Она вознесла к небу короткую молитву, прося, чтобы это было на удачу.

Тут ее внимание привлекли резкие хлопки — это сильные пальцы расстегивали кнопки кожанки. Новый, будоражащий нервы звук раздвигаемой молнии.

Почему-то все это вызвало у нее ассоциацию с сексом.

Он быстро скинул куртку — словно освободился от скорлупы. Под ней оказалась малиновая фланелевая рубашка, плотно обтягивающая плечи и торс. Она так ладно сидела на мужской фигуре, будто этот человек прямо в ней и родился.

Кайл был высок, хорошо сложен, мускулист. Воплощенная мужественность. Мужчина на все сто процентов. И она оказалась заключена с ним один на один в своем же собственном доме. Здесь, под одной крышей с нею, ему предстояло переждать, покуда стихнет метель. Это могло продолжаться двадцать минут, сутки или несколько дней. Молодая женщина снова судорожно сглотнула.

— Я принесу вам полотенце, — поспешно проговорила она, инстинктивно стремясь оказаться от него подальше, прошла в холл, вытащила пару полотенец из бельевого шкафа. Но, медля с возвращением, смятенно прислонилась спиной к стене. Было что-то в Кайле Мэрдоке, что тревожило и беспокоило ее. Очень важная часть ее существа, слишком долго отвергаемая и забытая, остро почувствовала смутную опасность. Набрав в грудь побольше воздуха, женщина с усилием оторвалась от стены и решительно направилась обратно.

Грубая куртка Кайла висела на крючке рядом с ее собственной, мягкой, — кожа на фоне пуха, контраст черного и бледно-розового, мужского и женского.

— Спасибо, — благодарно кивнул он, беря у нее полотенце и принимаясь энергично вытирать намокшие волосы.

Своей неожиданной интимностью это простое действие привело ее в смятение.

Взъерошенные, коротко стриженные волосыприобрели живописную небрежность, завившись мелкими колечками. Кайл наклонился, чтобы снять тяжелые сапоги. Уберегая себя от лицезрения его ног во влажных, плотно облегающих джинсах, она принялась старательно вытирать мокрые следы.

Гость словно занимал собою все пространство вокруг — рослый, крупный мужчина посреди ее огромной кухни, которая вдруг показалась маленькой.

— Можно разжечь огонь, — предложила она, удивляясь, что голос звучит так хрипло и надтреснуто.

Он последовал за ней в гостиную, и девушка вдруг подумала, что ни один мужчина, за исключением отца, еще не бывал у нее в этом доме.

Она потянулась за поленом, но оно выскользнуло из рук, оставив в пальце занозу.

— Проклятье! — пробормотала она.