Озаренный Оорсаной 1. Отрочество (СИ)

— Я уже сказал, что не желаю продавать этот дом, — более твердо произнес я.

— Я вас понимаю, — советник барона сочувственно мне кивнул, — вы молоды, и этот дом — такая прекрасная возможность съехать, наконец-то, от тети, и пожить самостоятельно. Но дом требует постоянных трат. К тому же, на ту сумму, что вам предлагает барон, вы легко купите себе хорошую, вместительную квартиру.

— Вряд ли я изменю свое решение.

— Я прошу вас серьезно обдумать ваш ответ. Поймите, барон Стахоорс не любит отказы, — в голосе Дария послышались угрожающие нотки, — мы можем предложить вам сорок тысяч актов. И это весьма щедрое предложение.

— Сорок? Да вы издеваетесь? — неподдельно удивился я, — я смотрел цены. Последний проданный дом на этой улице стоил почти восемьдесят тысяч!

— Вы, похоже, не обратили внимания на дату последней продажи, — слегка иронично произнес он и, после краткой паузы, продолжил, — это было более пяти лет назад. С тех пор продаж не было. И, хочу заметить, на этой улице расположено еще три пустующих дома, которые вскоре тоже выставят на продажу. Боюсь, будь у вас желание срочно продать ваш дом, вряд ли вы бы нашли покупателя на него. Даже за двадцать пять тысяч актов. Так что барон делает вам весьма щедрое предложение.

— И все-таки я откажусь от такого щедрого предложения. Еще раз повторю: у меня сейчас нет желания продавать дом.

— Я настойчиво предлагаю вам согласиться на предложение барона, — тон резко изменился, стал жестким и угрожающим. — Барон не любит отказов, — припечатал Дарий.

— И что? Я, например, не люблю, когда мое мнение не учитывают. И если я говорю, что не желаю продавать дом, значит — не желаю. Что тут непонятного?

— Вы же понимаете, что недовольство барона — вещь весьма неприятная, и даже, в некотором случае — опасная? — на его лице появилась нагловатая усмешка. Сейчас Дарий уже не выглядел, как чиновник, скорее — как мелкий самодовольный бандюган. Хотя в нашем мире иногда в одном человеке отлично уживались обе ипостаси. Смотрю, и здесь похожая ситуация. Власть портит людей.

— Вы мне угрожаете? — я вопросительно приподнял бровь.

— Угрожаю? Ну что ты, я настоятельно предупреждаю, — советник барона резко наклонился ко мне, — ты — мелкий пацан, ты — никто, и если с тобой что-нибудь произойдет, это будет только следствием твоей глупости. Ты понял меня? — произнес он, тыча в меня пальцем.

— Дом я не собираюсь продавать. Разговор в таком тоне продолжать желания не имею, — я встал с кресла. Дарий подошел ко мне практически вплотную:

— Я даю тебе один день подумать. Потом пеняй на себя. Не тебе спорить с бароном! Сейчас я предлагаю тебе за дом уже тридцать тысяч. Завтра его цена будет двадцать. А если и тогда ты не примешь правильного решения, то учти — твоя жизнь стоит куда как дешевле этих двадцати тысяч!

— Никос!

— Слушаю вас, Семюсель.

— Сохрани запись данного разговора.

— Сделано, Семюсель.

Я повернулся лицом к Дарию. О, как я наслаждался этим разговором! Мне всегда нравилось ставить на место зарвавшихся людей. Сейчас я мог опираться на букву закона и чувствовать себя боле-менее уверенно.

— Уважаемый Дарий! Напоминаю, что вы говорите от лица барона. Согласно дворянскому кодексу, вы сейчас наговорили на пару статей. Угроза чести дворянского лица, принуждение дворянского лица, угроза собственности, принадлежащей дворянскому лицу, — начал перечислять я, но посетитель прервал меня громким издевательским смехом:

— Ты, мальчишка, много о себе возомнил, я смотрю. Дворянский кодекс мне знаком. И он четко предписывает в таких случаях единственное решение — вызов на дуэль! Ты готов вызвать барона на дуэль? — чуть прищурив глаза и выплевывая каждое слово мне в лицо, поинтересовался представитель барона.

— Вы не учитываете один маленький фактор. Я — несовершеннолетний, и родственников-дворян, которые могли бы за меня ответить, не имею. В этом случае подобные вопросы рассматриваются в княжеском суде! — Я с огромным удовольствием наблюдал, как с наглого лица баронского советника сползает улыбка. — Тем более, у меня имеется отличная запись нашего разговора, которую я по первому же требованию предоставлю всем заинтересованным лицам, — добил его я.

— Я передам ваши слова барону, — слегка поклонившись, произнес Дарий, снова перейдя в общении со мной на «вы». — Только учтите, что барон умеет ждать — и не умеет прощать. А до вашего совершеннолетия осталось не так уж долго.

Оставив последнее слово за собой, он развернулся и вышел за дверь. Уважаю — ему удалось сохранить лицо даже при явном проигрыше. Достойный соперник, хорошие люди у барона.

— Никос? — произнес я в звенящей пустоте, оставшись один.

— Слушаю вас, Семюсель.

— Сохрани запись на кристалл иллюзий в моей комнате.

— Сделано, Семюсель, — он на пару секунд замолк, и неожиданно продолжил, — должен сказать, что мне понравился ваш разговор с представителем барона. Возможно, из вас может получиться неплохой новый хозяин.

— Спасибо, Никос, — я устало плюхнулся на диван и налил в чашку остывшего чая.