Озеро Черного Дракона

Мальчики восхищались Вангом, который так хорошо ориентировался в сумеречном свете зарослей и легко находил нужную тропу. Они же чувствовали себя беспомощными в этом безбрежном океане растительности.

Лишь один Птичье Перо был в лесу как дома. Ведь он — сын охотника, ему часто с отцом и с другими зверобоями приходилось бывать здесь. Одинокая пальма, ветви которой от восхода до заката поворачивались вслед за солнцем, служила ему компасом. Мох на валунах, течение ручейков, зарубки на деревьях помогали находить нужную дорогу.

— Обезьянья река! — вдруг послышался впереди зычный голос Ванга. Он остановился у берега ручейка, впадающего в реку, и, весело оглядев своих спутников, объявил: — Большой привал!

— Привал! Привал! — радостно откликнулись мальчики.

Неширокая, богатая отмелями Обезьянья река прорезала джунгли с востока па запад. Высоко над ней, над неторопливо струящейся темно-зеленой водой светлела узкая полоска неба. Близ реки тропический лес уже не выглядел таким сумрачным. Здесь было много светлее, а потому и веселее.

Люди с облегчением опустили на землю рис, закурили, заговорили.

— Птичье Перо, костер!

— Гороховые Стручки, воды!

— Повар Хок, живее за стряпню!

Веселые голоса оживили глухой ропот леса, под деревьями запылал костер.

Пока в двух походных котлах грелась вода, мальчики быстро очистили от кожуры клубни маниоки, промыли рис.

— Чем угощать будете, господин повар? — насмешливо-учтиво обратился Гун к хозяйничавшему у котла Хоку. — Говорят, что вы готовите не хуже, чем в Ханое!

— Могу, достопочтенный, — в том же тоне ответил ему Хок, — накормить вас чем угодно.

Еще двенадцатилетним мальчиком Хок был отдан в ученики к родствешшку-повару в один из ресторанов Ханоя. Однако только два года Хок прожил в Ханое, так как ресторан потерпел крах и был закрыт. Но Хок многому научился за это время и успел полюбить поварское искусство. Дома он с удовольствием помогал на кухне се-стре-повару. Но разве в условиях маленькой придорожной харчевни, которую содержала мать, можно было развернуться!

— Может быть, господин Бобовый Творог угостит меня рисовым пирогом? — не отставал от юного повара насмешник Гун.

Хок бросил на приятеля пренебрежительный взгляд:

— Рисовый пирог вам могут подать в любой харчевне. У меня же кушанья только для господ.

— Я тоже господин! — выпятил тощий жпвот Гун.

— Тогда извольте, — церемонно поклонился Хок, — я могу угостить вас лапшой с крабами или плавниками акулы. Не хотите? Может быть, прикажете подать суп из голубиных яиц?

— Надоело уже все это, — лениво отмахнулся Гун, — ведь каждый день слуги меня этим кормят.

Сидевшие вокруг костра мальчики смеялись. Время от времени они с нетерпением поглядывали на булькающее в котле варево и втягивали носами душистый пар. Когда Хок пробовал ложкой суп, проголодавшиеся мальчики впивались в него глазами и нетерпеливо спрашивали:

— Готов?

Хок отрицательно покачивал головой и спокойно возвращался на свое место.

— Куда ему торопиться? — вздохнул Железный Бамбук. — Ложка за ложкой — и он уже сыт.

— А потом со всеми опять будет есть, — добавил Гун.

— И пе одну чашку! — поддержали приятелей Горо-ховые Стручки.

— Поэтому он такой жирный! — не выдержал даже Птичье Перо.

— Лопнет когда-нибудь! — мрачно заключил Железный Бамбук.

Хок будто и не слышал подтрунивания приятелей. Прислонившись к дереву, оп подождал еще несколько минут и объявил:

— Ну, обжоры, давайте ваши чашки!

Все уселись вокруг костра.

Во время еды Хоан-Рыбак вынул из кармана маленькую шестигранную коробочку и чем-то посыпал свою пищу.

— Что это у тебя, Хоан-Рыбак? — полюбопытствовал Железный Бамбук.

¹— А вот попробуй, — улыбнулся владелец коробочки и протянул ее мальчику.

Это была соль.

— А ты что думал? — усмехнулся Хоан-Рыбак и, словно оправдываясь, добавил: — Уж такая у меня с детства привычка — люблю густо посоленную пищу.

— Что ж, друзья, — приподнялся с земли Вант, — подкрепились, помоги нам руки и ноги, пора и в дорогу!

Небо над Обезьяньей рекой нахмурилось. И во всем чувствовалось приближение грозы: особенная, будто осязаемая тишина наступила в природе, перестали трещать и попрятались в щелях древесной коры цикады, затихли птичьи голоса, прекратили свой гомон обезьяны.

— Нужно торопиться, братья, — обернулся к людям Ванг. — Пока есть время, надо подальше уйти от реки.

Ванг знал, что во время ливней воды Обезьяньей быстро затопляли низкие берега.

Самым трудным препятствием для продвижения маленького отряда являлся густой подлесок. То и дело в руки и ноги путников впивались острые шипы дикого саговника. Иглы ротанга рвали одежду, царапали до крови тело. Местами дорогу преграждала густая сеть из ползучих растений, создававших вместе с кустарниками непроходимый заслон. Тогда Ванг пускал в дело меч-топор и прорубал в густой зеленой стене узкий проход.

— Эх, не завязнуть бы нам здесь! — угрюмо качнул головой До Зиа. — Обезьянья выйдет из берегов, куда убежишь от нее?