Озеро Длинного Солнца

Шелк ударил повязкой Журавля по ножке кровати.

— Вы обратились ко мне «кальде». Почему?

— Все знают, мой кальде, что у нас должен быть кальде. Хартия, написанная Нашей Покровительницей и самим Лордом Пасом, говорит об этом совершенно ясно — но вот уже двадцать лет Вайрон живет без кальде.

— Но все были довольны, верно? — спросил Журавль. — В городе спокойно?

Капитан покачал головой:

— Не совсем так, доктор. — Он посмотрел на своего трупера, потом пожал плечами. — Прошлой ночью был бунт, горели дома и магазины. Целая бригада с трудом защитила Палатин. Совершенно невероятно! С каждым годом все ухудшается, понемногу. Но в этом году, из-за жары, дела идут совсем плохо, цены на рынке взлетели до небес… — Он опять пожал плечами. — Если бы Аюнтамьенто спросило моего мнения, я бы посоветовал закупить зерно и бобы, еду для бедных, и продавать ее по более низкой цене. Но они не спросили, и я напишу свое мнение их кровью.

— Кальде, с нами говорила богиня, — неожиданно сказал трупер.

Капитан погладил тонкие усики.

— Так и есть, мой кальде. Нас удостоили этой чести в вашем мантейоне, в котором опять говорят боги.

Шелк поставил повязку на щиколотку.

— Один из вас понял ее?

— Мы все, мой кальде. Не так, как я понимаю вас, и не так, как вы сами, без всякого сомнения, понимаете ее. Тем не менее, она абсолютно ясно сказала нам, что полученные нами приказы — богохульство, что вы — неприкосновенный священный человек. По милости богини в это время в мантейон вернулся ваш аколит. Он сможет передать вам это послание ее собственными словами. Суть в том, что бессмертные боги, недовольные нашим несчастливым городом, решили сделать вас кальде, и те, кто сопротивляется вам, должны быть убиты. Мои собственные люди…

Как по сигналу раздался стук в дверь; трупер открыл ее и впустил своего товарища.

— Эти люди, мой кальде, — продолжал капитан, — готовы были убить меня, если бы я потребовал от них выполнения наших приказов. Но, будьте уверены, я не собираюсь их выполнять.

Шелк молча выслушал его. Потом, когда капитан закончил, он натянул красную тунику.

Трупер, который только что вошел, посмотрел на капитана; тот кивнул.

— Все видят, — сказал трупер, — что происходит что-то плохое. Пас забрал свои дожди, и осталась только жара. Хлеб гибнет на корню. У моего отца был большой хороший пруд, но нам пришлось осушить его, чтобы поливать зерно. Он простоял сухим все лето, и отец будет счастлив, если удастся собрать десять центнеров.

Капитан кивнул в сторону трупера, как если бы хотел сказать: «смотрите, с какими трудностями я должен справляться».

— Говорят, мой кальде, что надо выкопать каналы, ведущие от озера, но на это потребуются годы. Между тем небеса против нас, и все мантейоны в городе молчат уже долгие годы, за исключением вашего. Задолго до того, как богиня сказала об этом, стало ясно, что боги недовольны нами. И многие из нас чувствуют, почему. Знаете ли вы, мой кальде, что простые люди всего города пишут мелом на стенах «Шелка в кальде»?

Шелк кивнул.

— Сегодня ночью я и мои люди сами немного поработали мелом. Мы написали: «Шелк — кальде».

Журавль сухо хихикнул:

— Они имели в виду именно это, капитан? «Шелка убьют, если поймают».

— Тогда будьте нам благодарны, что этого не произошло, доктор.

— Я благодарен, и могу это вам сказать. — Журавль отбросил пропитанную потом простыню. — Но благодарность не вытащит кальде из Хузгадо. Вы можете предложить место, где мы можем спрятаться, пока все это происходит?

— Я не собираюсь прятаться, — сказал ему Шелк. — Я возвращаюсь в мой мантейон.

Бровь Журавля взлетела вверх, и капитан недоуменно уставился на Шелка.

— Во-первых, я хочу посоветоваться с богами. Во-вторых, я хочу рассказать всем, что уж если мы должны свергнуть Аюнтамьенто, то следует делать это мирными способами.

Капитан встал:

— Но вы согласны, мой кальде, что его следует свергнуть, не правда ли? Мирно, если это можно сделать мирно, или силой, если потребуется?

Шелк заколебался.

— Вспомни Улара, — прошептал Журавль.

— Хорошо, — наконец сказал Шелк. — Новые советники должны заменить нынешних в Аюнтамьенто, но пусть это произойдет без кровопролития, если возможно. Вы трое сказали, что готовы сражаться за меня. Готовы ли вы проводить меня в мантейон? Если появится кто-нибудь, кто захочет арестовать меня, вы скажете им, что я уже арестован, как вы собирались сказать здесь. И еще вы можете сказать, что везете меня в мантейон, чтобы я собрал вещи. Такое вежливое обращение с авгуром не покажется неуместным, верно?

— Это будет очень опасно, мой кальде, — мрачно сказал капитан.

— Опасно все, что мы будем делать, капитан. Как ты, доктор?

— Я уже сбрил бороду, а ты собираешься вернуться в четверть, где тебя знает каждая собака.

— Можешь начинать отращивать новую, с сегодняшнего дня.

— Как я могу отказаться? — усмехнулся Журавль. — Тебе не удастся избавиться от меня, кальде. Ты не можешь стряхнуть меня с твоих ботинок.

— Я надеялся, ты скажешь что-то в этом роде. Капитан, вы искали меня всю ночь? Так мне показалось.