Озеро Длинного Солнца

Прилипала махнул рукой, разрешая:

— Подумай, столько, сколько считаешь… э… нужным. Неужели, хм, нет никакой подробности, даже слишком незначительной, чтобы упомянуть, а?

Росомаха закрыл глаза и наклонил голову, сдавил ладонями виски. В большой, наполненной воздухом комнате, из которой патера Прилипала, коадъютор, управлял запутанными делами Капитула, наступило молчание. С бесценной картины кисти Лихниса Двухголовый Пас глядел четырьмя горящими глазами на склоненную спину Росомахи; с улицы внизу доносилось тревожное ржание коня какого-то гвардейца.

Прошла минута или две. Прилипала встал и подошел к круглому окну за его стулом. Оно было открыто, и через круглое отверстие (диаметр превышал его собственный немаленький рост) он мог видеть остроконечные крыши и массивные башни Хузгадо, стоящего у подножия западного, наименее крутого склона Палатина. На самой высокой башне — над флагштоком, почти невидимым благодаря какому-то фокусу ослепительного света солнца, — реял яркий зеленый флаг Вайрона. Казалось, что изображенные на нем длинные белые руки Сциллы, иногда оживляемые горячим неторопливым ветром, подают знаки; щупальца некоторых беспозвоночных ее озера, слепо и беспрестанно прощупывающие ясную воду в поисках кусков падали или живой рыбы, колыхались, очевидно, копируя эти движения флага.

— Ваше Высокопреосвященство? Мне кажется, я могу рассказать вам все, что видел.

Прилипала опять повернулся к Росомахе:

— Замечательно. Э… превосходно! Продолжай, патера.

— Все произошло очень быстро, Ваше Высокопреосвященство. Если бы мы говорили подольше, я был бы менее уверен. Знает ли Ваше Высокопреосвященство маленький садик, прилегающий к нашему мантейону?

Прилипала покачал головой.

— Есть там такое место, Ваше Высокопреосвященство. В него можно попасть из самого мантейона, как и сделал я. Сначала я поискал в мантейоне — я думал, что патера Шелк молится…

— Женщина, пожалуйста, патера. Эта… э… Синель, а?

— Рядом с серединой сада есть виноградная беседка, Ваше Высокопреосвященство; там сидения прямо под лозами. Вот она и сидела там, почти полностью скрытая листвой. Мне кажется, что патера и этот мирянин, Гагарка, разговаривали там с ней. Увидев меня, они подошли ко мне, но она осталась сидеть.

— Она… э… встала, в конце концов?

— Да, Ваше Высокопреосвященство. Мы поговорили около минуты, патера назвал мне их имена, которые я передал вам. Потом он сказал, что ему надо идти, и его птица — Ваше Высокопреосвященство знакомо с его птицей?

Прилипала опять кивнул:

— Женщина, патера.

— Патера сказал, что они должны идти, и она вышла из беседки. И тогда он сказал — вот его точные слова, как мне кажется: «Это патера Росомаха, Синель. Мы говорили о нем раньше». Она кивнула и улыбнулась.

— И дальше, патера? Что произошло… э… дальше, а?

— Они ушли вместе, Ваше Высокопреосвященство. Втроем. Патера сказал: «Мы уезжаем на озеро, ты, глупая птица». И когда они вышли из ворот — там есть ворота на Солнечную улицу из сада, Ваше Высокопреосвященство, — мирянин сказал: «Надеюсь, ты нароешь там что-нибудь, только не лезь на рожон, если не должен». Но женщина не сказала ничего.

— Какое на ней было платье, патера?

— Черное, Ваше Высокопреосвященство. Я помню, что на мгновение подумал, будто это одежда сивиллы, но на самом деле это было черное шерстяное платье; светские женщины носят такие зимой.

— Драгоценности? Ты сказал, что у нее было кольцо, а?

— Да, Ваше Высокопреосвященство. И еще ожерелье и сережки, из нефрита. Я заметил ее кольцо главным образом потому, что оно сверкнуло, когда она отодвинула виноградные лозы. Кольцо с темно-красным драгоценным камнем, похожим на карбункул, довольно большим, в простой оправе из желтого золота. Если бы Ваше Высокопреосвященство доверило мне?..

— Сказать тебе, почему… э… она так важна? Она может и не быть. — Вздохнув, Прилипала отодвинул стул от маленького изящного письменного стола и вернулся к окну. Стоя лицом к улице и сцепив руки за спиной, он повторил: — Она может и не быть.

Росомаха, чересчур воспитанный, тоже встал.

— Или, тем не менее, она… хм… может быть. Ты хотел помогать богам, патера. Или ты так говорил, верно?

— О, да, Ваше Высокопреосвященство. Очень хотел.

— И, заодно, записаться в… э… анналы одной… э… замечательно обширной семьи, а? Так вот, я сделал… э… отметку о тебе, патера. Ты считаешь, что в… хм… свое время сможешь стать Пролокьютором, а?

Росомаха смутился как девушка:

— О, нет, нет, Ваше Высокопреосвященство. Это… то есть… я…

— Нет, нет, ты хочешь, верно? Каждый юный авгур хочет; я сам хотел. Но сколько времени тебе потребуется, чтобы достичь цели, сделать… э… шелк из шелковицы, произвести впечатление на тех, от кого это зависит? Впечатлить их. А если за это время они умрут? Уйдут, а? Забытые всеми, кроме богов, патера Росомаха, мой мальчик. И тебя, а? Забытые всеми, кроме богов и тебя. И кто может поручиться за богов, а? Такова… э… природа вещей, ручаюсь.

Росомаха, очень благоразумно, сглотнул и ничего не сказал.