Озеро Фиар

…Холодно. Пронизывающий ветер воет и мечется вокруг. По замерзшей глади озера вьется поземка, снег взлетает вихрями, стелется волнами. От холода на коже остаются красные ожоги. Если не закутывать руки, если не прятать лицо, через некоторое время будешь выглядеть так, будто тебя искупали в котле с кипящим маслом.

Февраль. Все умерло. Кажется, что весны не будет никогда.

Для нее весны уж точно не будет.

Двор крепости захвачен, устояла только башня, где укрылись раненые, женщины, дети и горстка уцелевших в трех предыдущих штурмах мужчин клана МакКирков. Доусоны завтра выйдут на лед, и четвертый штурм станет последним. Мужчин убьют. Женщин… С ними поступят, так, как всегда бывает на войне. Она это видела. Она слишком много видела для своих лет, но это ее почему-то не удивляло. Таков был ее мир, и она не знала другого. И все же… все же в ее мире было что-то еще. Когда-то. И теперь. А скоро — не будет.

Она положила руки на мерзлые камни парапета башни. Это конец. Какая разница теперь, что каменный холод обжигает ладони. Теперь — все.

Чьи-то руки обнимают ее за плечи, накидывают плащ. Ах да, она же вышла в одном платье. Зачем плащ, если…

— Шон… Ты должен сделать то, что обещал. Ты должен.

— Нет. Я не могу. Еще есть надежда.

Он ушел. Оставил ее одну. Он всегда верил, что она будет благоразумна.

Она и была.

Но надежды нет.

Доусоны вышли на лед с первыми лучами солнца. День обещал быть ясным и ярким. Небо на востоке было подернуто розовой дымкой, такой красоты и прозрачности, что дух захватывало. До слез. А на западе таяла последняя ночная звезда. На нее можно было смотреть бесконечно, но звезда уже меркла в наступающем утре, и пришлось отвести взгляд. Все, хватит.

Она подошла к бойнице и выглянула.

Все. Самое последнее все.

Она с трудом забралась на парапет, обдирая в кровь пальцы, сбросила теплый плащ и осталась в тонком шерстяном платье. Белом платье. Она готовила его для свадьбы. Свадьбы, которой у нее никогда уже не будет. «Прости, Шон».

Доусоны укрылись за щитами и двинулись на штурм.

Сверкают наконечники копий, яркие вспышки — утреннее солнце путается, играет на лезвиях мечей. Даже здесь слышны громкие крики и песни, которыми идущие на битву воины подбадривают себя. Они хотят показать, что сильны, что они победители. Ну что ж, песня — хорошая вещь для этого. С ней умирать легче.