Озеро, которого нет

Выше пояса, до самых плеч, русалка прикрыла себя листьями кувшинки. Из этих листьев, аккуратно и со вкусом подогнанных, у нее получился вполне приличный пуловер. На растительном пуловере кокетливо был укреплен маленький желтый цветок, еще не раскрывшийся.

Тонкие голые руки и шея очаровывали белизной того самого молочного тумана, из которого русалка появилась или, лучше сказать, возникла, воссоздалась.

А вот лицо русалки не было таким бледным, оно имело скорее золотистый оттенок. Его украшали большой смеющийся рот с темными свекольными губами, которыми сейчас повсюду щеголяют модницы, миловидный курносый нос и крупные глаза совершенно неопределенного цвета, как бы застывшие.

Русалка смеялась, а глаза ее грустили, и в этой грусти взрослый человек, немало поживший на этом свете, легко мог прочитать страх и ужас, безысходную тоску и вековую печаль окаменевшего сердца, и много чего еще, что непременно насторожило бы такого человека. Но его с Олей и Ромкой не было, и потому глаза русалки казались вовсе не страшными, а красивыми и загадочными, что, в общем-то, тоже соответствовало истине.

И даже волосы, распущенные по русалочьим плечам, не пугали их, как пугают наших бабушек разноцветные власа иных экстравагантных девиц, а вызывали легкое любопытство, не более того. Они казались шелковистыми и были темно-зеленого цвета, вот и все. Цвета болотной тины и аромата плесени, так определил бы их опытный человек со стороны, но нашим молодым людям, встретившихся с чудом лицом к лицу, все виделось иначе.

Смех русалки помог преодолеть им все свои страхи и скованность, позабыть печали и не задумываться о будущем, о последствиях такой встречи. Им вдруг стало так удивительно легко и беззаботно на душе, что захотелось пообщаться с русалкой вот так вот, запросто, как со старой приятельницей.

– Разрешите полюбопытствовать, сударыня, – обратился Ромка к русалке в стиле тех книжек о далеком прошлом, которые он читал, – над чем это вы так потешаетесь?

Русалка, выслушав этот вопрос и на мгновение закрыв рот, залилась новым смехом, да так старательно, что листья кувшинки на ее плечах судорожно затрепетали. Этот приступ, хотя и быт очень сильным, оказался менее продолжительным. Сказочное создание прекратило хохотать совершенно внезапно, резко, и, как потом выяснилось, надолго.

Она напустила на себя строгий и величественный вид, стала говорить вкрадчивым, чуть хрипловатым голосом, все больше обращаясь непосредственно к Ромке и называя его не иначе, как «господин Сидиром». Надо заметить, что поначалу Ромка не находил в этом обращении ничего нелепого, а воспринимал его как должное.

– Господин Сидиром, – сказала русалка, не утруждайте себя, говорите со мной просто. Я не нуждаюсь в изысканных оборотах. Нет такого языка на свете, который я не понимала бы… А что до моего смеха, то это так, напало что-то… Нервы, должно быть, сдают, – она усмехнулась. – Вы уж меня извините.

– Да нет, что вы, – ответствовал господин Сидиром, – ничего страшного. Это вы меня извините. Просто все произошло как-то неожиданно.

– Что вас смущает? – спросила русалка.

– Да все. И этот лес, окруживший нас со всех сторон, и разлившееся озеро. И ваше появление…

– А разве вы не хотели меня увидеть? Вы, господин Сидиром, и ваша новая подруга, которой принадлежит эта замечательная идея?

– Хотели, – признался Ромка. – Так ведь, Оль? Мы хотели?

Оля кивнула, не произнеся ни слова. Она продолжала с любопытством рассматривать русалку, как будто та менялась с каждой секундой.

– Вот и превосходно, – отозвалась женщина-рыба. – Славненько и расчудесно. Первое ваше желание исполнено… А лес, озеро – какая разница, что вокруг и как это выглядит? Я подумала, будет лучше, если нас никто не увидит, вот и заманила, – русалка вдруг поперхнулась и, наскоро откашлявшись, продолжала, – помогла вам оказаться здесь. Не правда ли, очаровательное местечко?

– Так это ваша работа? – спросил Ромка.

– Что именно: лес или озеро? Вы преувеличиваете мои возможности, я не умею творить деревья и воды. Все, что я могу, это поддержать ваши мечты обо мне самой, даже осуществить их, как видите, в непринужденной обстановке.

– Это и есть то первое желание, о котором вы проговорились?

– Разумеется, я же перед вами! – Русалка грациозно откинула голову назад и провела рукой по волосам. – Кстати, господин Сидиром, вы можете меня сфотографировать, я вам разрешаю.

– Спасибо, это потом, – смутился Ромка. – Меня заинтересовало, почему вы говорите «первое» желание. Когда числительное употребляется так, как это сделали вы, следует ждать продолжения. Если есть что-то первое, то должно быть, по крайней мере, еще и второе. Я правильно вас понял?

– Ну, разумеется! Я ведь и говорю специально так, как говорю, чтобы вы все поняли. У вас есть еще два желания, которые могут исполниться во мгновение ока. Сразу, как только захотите. Единственное условие для этого – чтобы желание исходило не от одного из вас, но от обоих сразу. Ваши желания должны совпасть, тогда они обязательно исполнятся.