Озеро, которого нет

Ромка, не закрывая рта, поглядел влево – этот край озера был ближе к нашим путешественникам, прямо за ним бродило коровье стадо с крикливым пастухом. Сейчас там не было никакого стада, как не просматривался и сам край озера, – водное пространство уходило дальше, теряя свои границы в таком же сумрачном и густом лесу.

За спиной у них располагалась деревня, через которую проходило шоссе на Калугу… Что же там сейчас?

С опаской оборачиваясь назад, как охотник, который боится спугнуть затаившуюся где-то рядом утку, Ромка уже знал, что деревни за спиной нет. Ни деревни, ни шоссе. А вот нечто ужасное, готовое наброситься на них при первом удобном случае, в первую же минуту, как они расслабятся, напугать их до смерти, там наверняка прячется.

Оля стояла не шевелясь и неотрывно смотрела на синий, похожий на тучу, лес, околдовавший их синий лес, возникший из сказки…

Вздохнув про себя, Ромка резко развернулся и бросил взгляд в сторону уже знакомой ему трассы Козельск-Калуга, на пригорке от которой, вытянувшись вдоль дороги, раскинулась деревня.

Он увидел то, что и ожидал. Лес. Все тот же лес, уходящий к горизонту. И большую поляну, освещенную выбравшимся из-за тучи солнцем, заросшую тяжелой, клонившейся к земле, темно-зеленой травой, местами переходящей в низкорослый кустарник неизвестного происхождения. Это была хорошая новость, что обнаружилась поляна, самая хорошая из всех последних, однако именно она заставила его вскрикнуть и вцепиться в Олино плечо.

– Аленка! – испуганно завопил он, словно проснувшись. – Где Аленка?!

– Что? – Оля вздрогнула и вышла из оцепенения. – Что ты сказал?

– Аленка пропала! Ленка!

– Ты думаешь? – как-то отрешенно спросила Оля, холодно и безразлично.

– Я не думаю, я вижу!

– И где же она?

– Оля! – снова закричал Ромка. – Ты что, очнись! Пропала твоя сестра, а ты…

– Что «я»?

– Как что? Ты ведешь себя так… так, как будто ничего не случилось! Человек пропал. Ее нет, понимаешь, ее нигде нет!

– Понимаю…

Пока они так выясняли отношения, испуганно и недоуменно озираясь вокруг, набежавшее облачко вновь сокрыло солнце. На поляне установилась пронзительная тишина, от которой гудело в ушах, и сквозь этот гул можно было услышать биение собственного сердца.

Ромка и Оля не знали, что им делать. Они растерялись так сильно, как никогда в жизни, и оба, каждый по-своему, проявляли свою растерянность, мешая слова и взгляды, адресованные друг другу, с личными обидами. В сущности, оба они были недовольны собой, потому что не понимали, как и зачем здесь оказались.

Между тем от озера, запеленованного теперь, словно болото, в густой камыш и осоку, медленно поднимался сгусток белого, как молоко, плотного тумана. Этот сгусток неприятно шевелился по всем направлениям своего бесформенного объема и, похоже, двигался в их сторону.

Потерявшее свои границы озеро дрожало мелкой волной под этим туманом, постепенно приобретавшим человеческие или близкие к человеку очертания. Затаив дыхание, Оля и Ромка с ужасом смотрели на приближающийся к ним молочный сгусток. Бежать им было некуда.

– Это не Аленка, – чуть слышно прошептала Оля, – это мы пропали…

Глава 4. Чудеса продолжаются

Анализируя ситуацию, в которой они оказались, размышляя над тем, что произошло, Ромка решил, что они попали в прошлое. Далекое прошлое, когда в этих краях еще не было не только монастыря и деревни, но и вообще люди здесь не жили. Он понял, что случился какой-то сбой времени, провал, куда волею обстоятельств и затянуло их с Олей.

Где Аленка, он не знал, а потому вполне логично предполагал, что она по какой-то неизвестной ему причине могла остаться в том, настоящем времени, и теперь плачет в одиночестве на берегу озера. Того озера, что находится между деревней и монастырем, куда они пришли все вместе теплым летним днем, чтобы «увидеть русалку».

Здесь – другое озеро. А живое облако, которое сейчас движется на них, должно быть и есть та самая тварь, что является тем, кто очень уж пожелает с ней встретиться. Является в соответствующей образу обстановке.

– Ты прав, парень, – отчетливо услышал он слова, произнесенные нараспев неизвестно кем, – так оно и есть. Я – русалка!

Туманный сгусток, окончательно принявший форму женщины с рыбьим хвостом, приземлился возле них на густую траву, подмяв ее под себя. Легкий дымок, окутавший прибывшее с озера создание, развеялся, и довольная русалка, сидевшая теперь на своем чешуйчатом хвосте, заразительно расхохоталась.

Поначалу смех ее походил на старческое квохтанье и больше напоминал кашель, потом он перешел в лягушачье кваканье и наконец стал чисто девичьим, звонким и заливистым. Продолжалась эта клоунада довольно долго, и пока русалка смеялась, налаживая свои голосовые связки, Ромка и Оля смогли ее хорошенько рассмотреть.

Что касается русалочьего хвоста, первым привлекавшего внимание, то тут и говорить было особо не о чем: рыба и рыба, разве чешуйки позавлекательней. Очень мелкие, сливающиеся как бы в единое целое. Серебристая юбка в обтяжку. А самый конец хвоста, где он, как у щуки, раздваивается, утонул в траве.