Озеро Радости

Я не знаю, сколько у меня денег. И ни один миллиардер не знает. Управлением активами занимается специальная компания в Лондоне, активы разбиты на несколько частей в разных валютах и ценных бумагах. Курсы и котировки постоянно плавают; когда евро стоил полтора доллара, я был значительно бедней в евро и значительно богаче в долларах — вы видите, как все относительно. И это мы еще не коснулись Dow Jones.

Или:

Мы, белорусы, привыкли бояться русских, а бояться нам сообща нужно китайцев. Посмотрите, что они сделали с нашими тракторами — половина фермеров покупает их, будучи уверенными, что, покупая мини-тягач «Зубр» фирменного синего цвета, они берут белорусскую технику.

Или:

Я не женат и никогда не женюсь, так как я — за свободную конкуренцию и равные возможности для всех участников рынка.

Или:

Мое утро начинается с доклада секретаря, распечатавшего мэйлы, пришедшие мне на электронную почту. После этого я надиктовываю ему ответы. Я консервативен и у меня нет времени читать почту самостоятельно. Тем более отвечать на нее.

Или:

В 1998 году степень серьезности человека измерялась наличием сотового телефона. Сейчас — его отсутствием. Мне невозможно позвонить напрямую, я абсолютно недоступен.

Или:

У меня в спальне нет будильника. Будильник — примета рабства.

Или:

Все, что я имею, заработал с нуля. Поэтому все, что после меня останется, уйдет детским домам, спортивным клубам и трудным подросткам, завещание уже составлено и нотариально заверено. Я не понимаю слова «наследство».

Утомленная папиным самолюбованием, Яся собирается закрыть журнал, но в последнюю секунду замечает на странице, снабженной фотографиями мужчины, царственно восседающего в роскошных интерьерах (все снято внутри хорошо знакомого Ясе дома), выделенный италиком аппендикс. Слово — одно-единственное словечко, выцепленное глазами помимо ее воли, заставляет ее вздрогнуть и вчитаться. И чем дальше она вчитывается, тем сильней трясутся руки, так что в конце приходится уложить журнал рядом с собой на кровать, но буквы продолжают прочитываться только с третьего раза, они расплываются и тонут:

Как удалось узнать нашей редакции, Сергей Юрьевич несколько покривил душой, когда скептично высказался насчет «уз Гименея». Он все же был когда-то женат и даже расписан. Его семейная жизнь, сначала, так сказать, в молодые годы, имевшая шанс на счастье, была прервана жестокой и совершенно необъяснимой трагедией. Супруга, ни имени, ни отчества которой восстановить не удалось, как мы ни искали по паспортным столам и отделам регистрации гражданского состояния, решила свести счеты с жизнью. Однажды утром ее нашли безжизненно висящей в петле, которая была вдета в потолочную балку в старой спальне южного крыла.

«Она была замкнутым и нелюдимым человеком, склонным к фантазиям и депрессии, — пояснил нам анонимный источник, близкий к семье…»