Озеро Радости

— Так, — помогает ему ведущий. — И что вы хотели спросить у нашего специального корреспондента Сергея Бармалеева в прямом эфире О-эн-тэ?

Тупик Степан Олегович бросает быстрый взгляд на бумажку, зажатую в руке, затем отрывается и произносит в камеру, неуверенный, что запомнил текст правильно:

— Скажите, Сергей. А как к Сакаашвили относится сам грузинскиий народ после…

— Саакашвили, — шепчут Степану Олеговичу сбоку.

Он вонзается взглядом в бумажку и вскрикивает:

— Са-а-кавшвили! Точно, бля! Ой, бля! Ой! Ну пиздец! — Тупик Степан Олегович прикрывает рот рукой.

Ведущий шипит и хлопает себя по лбу. Свет в студии гаснет, остается только желтое свечение капитанского мостика. Лицо представителя ДРУ-ОДБ исчезает с экрана. В студию вступает оруэлловская тишина.

— Ирка, привет! — вполголоса обращается к Ясе парень, сидящий рядом с ней у прохода. — Помнишь меня? Я Ромка Кислый с новых медиа! Учились вместе!

— А, привет! — шепотом отвечает Яся. Их хорошо слышно в этой страшной тишине. — Только я не Ирка, а Янина.

— Слушай, а что ты тут делаешь? В ящике? Тебя ж в какие-то дребеня распределили! Весь курс еще тогда присел от удивления!

— Ну вот, — улыбается Яся. — Сбежала, видишь, из дребеней.

— И что, типа, не наказали? — удивляется Кислый. — Там же тринадцать кило заряжали за отказ от распределения. Меня вон воткнули в «Вестник Союзного государства», маринуюсь, еще полтораху чалиться.

— А что со мной сделают? — пожимает плечами Яся. — Я же теперь на О-эн-тэ!

— Папа помог? — уважительно спрашивает Ромка.

— Папа занят. Может, фамилия сыграла роль. А может и нет. Тут зарплаты гулькины, две с половиной сотки.

— Ну так ты ж, типа, пока только микрофон носишь.

Сверху из динамика возле капитанского мостика звучит все тот же тронутый ненавистью женский голос:

— Часть вторая. Дубль два, работаем. Собрались, собрались все. До эфира восемь часов, у нас монтаж еще. Тупик Степан Олегович. Еще раз ошибетесь, попросим из студии, со всеми вытекающими. Вадим нормально, только первый вопрос помедленней, чтоб хвоста с ожиданием не было.

Вспыхивают мачты освещения, звучит отбивка, похожая на исковерканное современностью вступление к Пятой симфонии Бетховена. На сцену взбегает телеведущий. Оно мастерски выдает ту же ступень геополитического экстаза, что мы уже видели — подрагивающая в остервенении улыбка растянута в тот же до миллиметра ровный оскал:

— И я еще раз напоминаю вам, дорогие телезрители, что мы — в прямом эфире на О-эн-тэ! И наш сегодняшний разговор о Грузии, а точней — о США, администрация которых несет моральную ответственность за ту трагедию, которую переживает весь грузинский народ сегодня. И у нас есть возможность задать наши вопросы очевидцу, находящемуся сейчас в Тбилиси аккредитованному при МИД Грузии специальному корреспонденту О-эн-тэ. Сергей?

На этот раз вступление у ведущего получается чуть более коротким, и лицо Сергея две секунды безо всякого выражения смотрит в камеру. Затем корреспондент кивает, прикладывает руку к наушнику в правом ухе. За его спиной слева направо проезжает уже виденное нами желтое такси. Поодаль две фигурки останавливаются и указывают на камеру, а потом приветственно машут руками. День сурка.

— Да, Вадим! — наконец говорит Сергей.

— Расскажите нам, что происходит сейчас в Тбилиси? — Ведущий изображает все ту же живую обеспокоенность. — Каковы настроения, о чем говорят люди?..

Ведущий перестарался с исполнением поручения режиссера, Сергей уже начал говорить на экране:

— Сейчас…

— Да, да! Сергей, — подхватывает ведущий, имитируя диалог. (Второе и третье слово Сергея заглушены с режиссерского пульта.)

— …десять. Час назад прошел небольшой дождик, но в остальном все спокойно. — Корреспондент снова поворачивается левым профилем, так, чтобы не был виден наушник. Синхронист ставит его на паузу.

В этой странной беседе собеседники разделены временем. Ведущий обращается из настоящего, Сергей слышит его в прошлом. Прямой эфир на телевидении, на котором не может быть прямого эфира, — сломанная машина времени. Дубли будут повторяться, пока не поверит режиссер.

— У гостей в студии есть возможность задать вопрос Сергею Бармалееву здесь и сейчас, в прямом эфире. Телезрителей мы просим принять участие в телефонном голосовании, итоги которого будут объявлены в конце нашего прямого эфира. Напомню, если вы считаете, что в сложившейся ситуации виноваты власти Грузии, звоните 6-100-800, если вы считаете, что виновата Россия — звоните 6-100-801, если вы уверены, что виноваты обе стороны, телефон — 6-100-802, для абонентов из Беларуси и СНГ звонок бесплатный.