Озеро Туманов

И Ян остался один. От волнения он не мог стоять на месте. Ну надо же! Кто–то думал о нем, собирал для него подарки! Такого с Яном не случалось никогда в жизни. Услышав за спиной шаги, Ян стремительно обернулся — и улыбка медленно растаяла на его лице. Перед ним стоял не Неемия, а Эсперанс.

— Ну, — сказал Эсперанс, созерцая померкшее сияние в глазах парня. — Кого ты ожидал увидеть вместо меня?

— Одного друга, — выпалил Ян и покраснел. Он сжал пальцы в кулак и ударил себя по голове. — Ну что я за проклятый дурак! Вечно брякну не ту правду, что требуется.

— Поясни, — велел Эсперанс.

— Ох, брат Эсперанс… — протянул Ян, и глаза у него стали лживыми. — Может быть, об этом не стоит… Я вам лучше что–нибудь другое про себя расскажу… И тоже правду…

Эсперанс взял его за плечи и сильно стиснул пальцы. Ян поморщился.

— Ну и хватка у вас, — проворчал он, даже не пытаясь освободиться.

— Я ведь рассказывал тебе, как служил в инквизиции? — осведомился Эсперанс. — Был, между прочим, секретарем… Но это потом, когда меня повысили за усердие. А начинал с подручного палача.

— Все вы врете, брат Эсперанс, никаким вы не были… ой! — сказал Ян. — Ай! Ладно, признаюсь во всем.

— Давно бы так, — проворчал Эсперанс, убирая руки. – Так кто он, этот твой друг?

Ян потер плечо — Эсперанс как–то на удивление больно надавливал на синяк, оставшийся от последней драки.

И тут вошел Неемия со шкатулкой в руках. Увидев второго монаха, замер, настороженно посмотрел на Яна. Паренек махнул ему рукой:

— Это брат Эсперанс, самый давний друг сира Ива…

Неемия заговорил негромко и вежливо:

— Здесь кое–какие вещи, о которых меня просил в свое время этот молодой человек. Надеюсь, мой господин, вы позволите ему принять подарки.

— Позволю, — сказал Эсперанс.

Ян сразу схватил шкатулку, открыл ее и испустил радостный вопль.

Неемия и Эсперанс улыбнулись совершенно одинаково, и это мгновенно сблизило их.

Эсперанс сказал еврею:

— Расскажите–ка мне, как вы ухитрились свести дружбу с Яном. Почему–то меня не отпускает чувство, будто эта история имеет самое прямое отношение к тому, что произойдет здесь в самом ближайшем будущем.

— Возможно, — согласился Неемия. — Что ж… — Он вздохнул. — В конце концов, это ведь я нашел в замке корриган и выпустил ее на волю! Думаю, с нее и началось. С корриган. Ее звали Гвенн…

* * *

Герольд у Монфора хороший — глотка луженая, голос разносится над ристалищем, и скамьями, и всей собравшейся толпой… Никогда бы не подумал сир Ив, что у этого человека может быть такой голос. Герольда он несколько раз видел — точнее, ему показывали издалека пальцем: вон, мол, герольд. Немолодой, с жеваным усталым лицом, с виду скучный. Но провозглашает — как бог войны.

Тяжба племянника с дядей, так болезненно задевавшая сира Ива, преподнесенная столь великолепным образом, вдруг превратилась в произведение искусства. Как будто облагороженные мощным и красивым голосом слова «барон Ив де Керморван, сын сеньора Алена де Керморвана» не обозначают того имени, на которое Ив привык откликаться, но свидетельствуют о чем–то недостижимо возвышенном. Да и вообще все происходящее словно бы перестало иметь какое–либо отношение к Иву.

«Как это милосердно, — подумал Ив. — Не будь герольда, я бы, кажется, умер от стыда, что мне приходится отстаивать собственное достояние с оружием в руках — да еще против брата моей покойной матери!»

Неизвестно, какие мысли посещали в эти минуты сира Врана. Оба противника были уже облачены в доспехи; наконечники копий сверкали на солнце, и ноги удобно упирались в стремена. Шум доносился как будто издалека, только голос герольда звучал отчетливо и звучно. Рассеченный решеткой забрала мир был теперь отделен от Ива, и Ив думал о том, что уходит из жизни постепенно: сперва — надев шлем, затем — опустив забрало, и под конец, если Бог не даст ему победы, все накроет окончательная тьма.

Но, едва только эта мысль пришла ему в голову, как Эсперанс совсем рядом с ним произнес:

— Из этой тьмы родится новый свет; впрочем, сегодня Бог даст вам победу, мой господин.

— Ты читаешь мои мысли?

— Просто догадываюсь, о чем вы думаете.

Неожиданно Ива осенило:

— Ты уже побывал в этом времени? Тебе всё известно заранее?

Но, как оказалось, осенило его совершенно напрасно, потому что Эсперанс только покачал головой:

— Я заново проживаю мою собственную молодость, но время–то продолжает неуклонно двигаться вперед… Как и все прочие, в этой минуте я нахожусь впервые и ничего не знаю наперед. Всякий человек – гость в своем времени, а не хозяин ему, и я не исключение. Однако нынче вы поднимаете оружие за правду, а это — половина победы; другая же половина состоит в том, что вы молоды по–настоящему, в отличие от сира Врана; вот уж кто фальшив с головы до ног. У него, быть может, и гладкое лицо, но взгляд и движения старика. Помните об этом, когда направите на него копье.

— Хорошо, — сказал сир Ив.

Он позволил Яну взять коня под уздцы и вывести на поле.