Озеро Варыш

День настал, когда на рынке
Вкруг расставили скамейки,
Чтоб сидеть могли уннеги
И следить за поединком.

Устлан шкурами шатёр

На изрядном возвышении,
Чтоб оттуда наблюдение
Мог вести наш визитёр.

То мурглатский царь Левгрот

За племянника болеет,
А Бохлют-мордоворот
На ристалище звереет,

Злобно брызгая слюной.

Демонстрирует удар:
На цепи железный шар
Крутит он над головой.

Грянул булавою оземь.

Глухо вздрогнула земля.
А потом потехи для
Бочки вдребезги разносит.

От толпы отгородясь

Слоем толстого металла,
Опустил Пилон забрало:
— Не видать бы отродясь

Этих полупьяных рож.

Неужели этот сброд
Именуется народ?
Кровушки хотите, что ж!

— Не психуй, Пилон-кузнец, —

да откуда этот голос?
В воздухе прорезал полость
Неопознанный резец.

И явился старичок,

Тот учитель из-за стенки,
Вместе с Поной, вот так сценка.
— Поддержать тебя, внучок,

Мы пришли, — сказала Пона. —

Что тебе до той толпы?
Пусть хоть лопнут их пупы.
Из надёжного загона

Ярость ты не выпускай.

Ярость — враг твой и предатель,
Лицемер и злопыхатель,
Лживый, подлый краснобай.

Коли дашь в бою ей власть,

Так она и поглумится,
Будет быстрой, как волчица,
Замыкающая пасть.

Ты пришёл не по злобе,

Ты пришёл, чтоб счастье милой
И своё у вражьей силы
В честной отобрать борьбе.

Глянь, любовь твоя ступает

В горностае и песце,
Ни кровиночки в лице,
Невесома, словно тает.

Так верни же ей румянец.

Меч, откованный тобой
(Ты же веришь, он живой!),
Лихо свой исполнит танец.

— За уроки благодарен,

Но не знаю я, увы,
Вы волшебники… волхвы?
Свет от вас идёт янтарен.

Вы пророчествами льётесь,

Кто вы? Мудрецы наук?
Почему я Поне внук?
Иль вы над мной смеётесь?

— Уж пора нам, начинают, —

Буркнул дедушка в усы.
Глядь, и цветом бирюзы
Уже небо зашивают.

— Пилон! В своём ли ты уме?

Эй! Хватит с пустотой болтать. —
— Наверно, сбрендил, как и мать, —
послышалось в толпе.

Пилон опомнился, встряхнулся,

Из-под рогожи меч достал,
Насмешник мигом замолчал,
Лишь тот к скамейкам повернулся.

Большой великолепный меч —

Длинна особо рукоять,
Сюда б не две руки, а пять, —
Взлетел мгновенно выше плеч.

Сквозь прорезь узкую забрала

Он видел, как в шатре Стефаний,
Без лишних слов и колебаний,
Махнул перчаткой — знак начала.

На землю сбросили плащи

Уннег и рыцарь из Мурглата,
Горят огнём на солнце латы.
Шар вылетел, как из пращи.

Пилон успел уйти едва

От адского приспособленья,
И панцирь сковывал движенья.
Но снова мчится булава,

То камнем ринется с небес,

То бросится собакой в ноги,
Сбивая слякоть. И в итоге
Бохлют его достал. Эфес

Сдержал удар скользящий,

Но наш герой уж понимал,
Как близок роковой финал.
Тут вновь удар разящий.

Как загнанный лисой русак,

Пилон метался по поляне.
— Лежать башке моей в бурьяне,
Попал с оружием впросак.

Враг продолжал и продолжал давить,

Уже Пилон припал на правое колено.
Уже в глазах темнеет и плывёт арена.
И вот опять свистит стальная нить.

Пришло нежданно избавленье,

Когда Пилона дивный меч
Цепь дюжую сумел рассечь,
Не встретив на пути сопротивленья.

Шар вырвался, да в первые ряды.

Скамейки в щепы полетели,
Уннеги отскочить успели,
Но визги, крики, брань на все лады.

Левгрот вцепился в подлокотник:

— Такую цепь! Не может быть!
Вернёмся — кузнеца казнить.
На что он нам, такой работник?

В бою случился перерыв.

Поставлен на ноги Пилон,
Он будто видит страшный сон,
Забрало настежь отворив.

Бохлют взял меч, большой, красивый,

И снова сходятся враги.
Как тяжелы железные шаги.
Прольются кровью злость и сила.

Лишь для последнего броска

Пилону силы доставало.
Опять защёлкнуто забрало,
Вновь атакует он врага.

Но как он ни рубил с плеча,

Как ни гвоздил обеими руками,
Никак, хоть скрежещи зубами,
Не одолеть мурглатского меча.

И вот Пилон вновь делает замах.

Он предсказуем. Снова бьёт,
И снова меч не достаёт.
Последние надежды тают на глазах.

Меч снова мчится по большой дуге,

Когда Пилон вдруг пальцы отпускает
Вперёд на рукоять, меч ускользает,
Потом сжимает кисть — и меч в его руке.

Не зря большую рукоять сковал,

Как гениальное всё просто!
Меч будто бы прибавил роста,
Чем драчуна врасплох застал,

Достал, и голову сумел ему отсечь,

И туловище пролетел насквозь,
Раздвинув целое поврозь.
Враг рухнул, голова скатилась с плеч.

***

Левгрот осунулся всем телом,
Ввалились щёки и глаза,
Уже стояла в них слеза,
Да выкатиться не посмела.

— Ни часу лишнего в Уннеге, —

Кипел неистово Левгрот. —
— Стефаний! Проклят будь твой род!
Вы стали что? Грузите слеги6.

Стефаний был невозмутим:

— Постой, король великого Мурглата!
Я знаю, велика твоя утрата,
Но ты останься, и поговорим.

Ведь ты же понимаешь, это жизнь,

И в ней случился бой,
И победил один, а пал другой,
А нам бы обойтись без укоризн.

— Ты обманул меня, Стефаний!

И мне плевать, случайно или нет.
Племянник мой погиб во цвете лет,
Одно спасибо — без страданий.

А то бы поглумился твой колдун,

Устроил бы такую круговерть,
Что избавленьем сделалась бы смерть.
Ты ж не король, а лицемер и лгун.

— Левгрот, я оскорбления не слышал,

Прощаю лицемера и лгуна,
Но расскажи, где видел колдуна.
Коли в Уннеге — мы его отыщем.

— Если несведущ ты настолько,

Слегка ещё продлим дебаты.
Эй! Принести Бохлюта латы.
Стефаний, посмотреть изволь-ка.

Ну вот, гляди, какую бронь

И тело разрубил Пилон.
Меч как сквозь масло вышел вон.
Смотри на срез — тут был огонь!

Скажи, что тут без чародейства

И что я не велел Бохлюту
Щенка прикончить за минуту,
Будь проклято твоё семейство!

— Хоть ты король великого Мурглата,

Но ведь и я король,
И тон свой изменить изволь.
С тобой сейчас дружина маловата.

Левгрот был вынужден смолчать

И, положив на слег свой страшный груз,
Пристроив рядом меч и аркебуз,
Велел обратный путь начать.

Подули ветром небеса,

И заскользили слеги.
Их долго видели уннеги,
И каждый думал: чудеса.