Озеро Варыш

День, к закату запоздавший,
Торопился ночку встретить,
Чтоб успеть её приветить,
Хоть ненадолго обнять

Да шепнуть: «Народ уставший,

Надо краски обесцветить,
Только контуры наметить,
Да тропинки осенять

Серебристым лунным светом.

Полуликой будь луна
Да негромкою волна,
Чтобы тот, кому не спится,

Мог гулять хоть до рассвета,

В осень провожая лето,
А кому некстати это,
Смог бы до утра забыться».

Между тех, кому не спится

Этой сказочною ночью,
Был среди уннегов прочих
И Пилон с душой разбитой.

Он сидел, не глядя в лица,

В полутёмном кабачке
С кружкой эля в уголке.
Шустро бегала девица,

Но застыла на мгновенье,

Зацепившись с парнем взглядом.
На скамью присела рядом
И спросила ненароком:

— Отчего в душе смятенье

Сына мудрого Клаврата?
Что, девица виновата?
Сердце жжёт чернущим оком?

Промолчал Пилон смущённо,

Та велела руку дать —
Предложила погадать
И представилась: — Я Пона.

Вижу вас определённо

До конца пути земного,
Не ища себе иного.
Вижу Олько и Пилона.

Только, не сойти мне с места,

Ждут вас многие мытарства,
И мурглатское коварство,
И уннегов неприятие.

Соверши же для невесты

Подвиг, это для начала,
И во что бы то ни стало
Должен сгинуть неприятель.

Никакие предсказанья

Не сбываются, поверь,
Коль тебя бездейства зверь
Мягкой лапою придавит.

В ночь душевного терзанья

Ты сегодня расслабляйся,
Плачь и мукой наливайся.
Надо в сердце боль расплавить

И сковать великий меч,

Поделиться с ним душою,
Что не самое простое,
Лишь потом идти на битву.

Чтоб кручину сбросить с плеч,

В кабачке «Волшебной кружки»
Выпей нашей медовушки
Да с собой возьми кулитву4.

Он испил, с собой взял склянку,

Расплатился с милой Поной
Медною уннежской кроной.
— Ой, спасибочки, сестрёнка, —

Обнял он в дверях волхвянку. —

Как ты мне глаза открыла!
И во мне такая сила,
Я ж Бохлюта — как курёнка.

— Мы тут людям помогаем,

Их встречаем у крыльца,
Разжигаем их сердца.
Здесь «Волшебный кабачок»,

Учим, ворожим, гадаем…

Вот такая работёнка.
Вряд ли я твоя сестрёнка.
Добрых снов тебе, внучок.

В толк не взял он слов последних,

Он вернулся с полпути,
Чтоб порядок навести
Где-то в области затылка.

Только происки зловредных:

Место то же, без сомненья,
Да вот нету заведения!
А в руках всё та ж бутылка.

Он её опустошал,

Сидя в доме непрогретом,
Озарённом тусклым светом
Серокаменной печи.

Тяжело огонь дышал

И дрожащими кистями
Разукрашивал тенями
Стен холодных кирпичи.

Оживали в сновидениях

То мурглатские мечи,
То звенящие ручьи
Дорогого сердцу голоса.

Разрезвятся на каменьях,

Осязаемы, видны,
Заплетаются нежны
Олько в вороные волосы.

Вдруг из-за кирпичной кладки

Появился старичок.
С инструментом сундучок
Он поставил возле печки.

Фартук кожаный в заплатках,

На лице густой багрец,
Сразу видно, что кузнец,
Вьётся борода в колечки.

— Будь здоров, Пилон-кузнец! —

Усмехнулся коротышка.
Сундучка открылась крышка
По велению руки.

Содержал в себе ларец

Инструменты кузнецкие:
Клещи, молотки стальные,
Наковальню да тиски.

— Сын великого Клаврата!

Преподам тебе урок,
Суждено ж тебе клинок
Отковать непревзойдённый.

Будет он прочней булата,

Твой надёжный оберег,
Проживёт с тобой весь век,
Словно братец наречённый.

Человечек взял болванку

И швырнул её в огонь,
Что резвился, словно конь,
По поленцам прыг да скок.

— Начинай всё спозаранку.

Просыпайся вместе с солнцем.
Нужно лечь лицом к оконцу,
Что выходит на восток.

Чтоб душа не испугалась

Полыхнувшего рассвета,
Не зажмурилась от света,
Не укрылась в темноту.

Чтоб она спервоначала,

Вторя твоему желанью,
За твоей пошла бы дланью,
Пламенея на лету.

Заготовку разогрев,

Взял старик немалый молот.
Начал плющить, словно молод
И силён был, как Пилон.

Печь сама открыла зев,

Предлагая подогреть.
Начинал металл твердеть.
— Что же, в этом есть резон.

Не жалей ты сил своих,

Чтобы обо всём забыть,
Чтоб в глазах лишь искр прыть
Уносилась в небытие.

Позабудь, что ты жених,

Всех забудь, отца и мать,
Если нужно меч сковать —
Продолжение твоё.

Эту печку я ковал,

И она нам помогает.
Неживое — оживает.
Слушай, дальше расскажу.

Заготовке дал накал,

Начинай её ровнять,
Снова в горне расплавлять
И обратно на кложу5.

С горном и железом связку

Нужно ощутить душой.
Наноси удар живой,
Жди обратного ответа,

Может, молот даст подсказку.

И тогда, коль доведётся,
Твоё сердце отзовётся.
Полыхнёт багряным светом,

Встрепенётся жизни рденьем

Неотёсанный брусок.
Хоть ещё он не клинок,
Но уже пора творить,

Создавать произведенье.

Слушай музыку души,
Ритмы сердца, не спеши
И не мешкай. Точно бить

Должен молот каждый раз,

Без расчёта, по наитию,
Каждый твой удар — открытие
И уже неповторим.

Чуткий слух и верный глаз

Будут пусть тебе покорны,
Руки крепки и проворны —
Выйдет меч непобедим.

Не старайся слишком точно

Повторить мои движенья,
Только самовыражение
От рассвета до темна.

Я доковывать нарочно

То, что начато, не стану.
Моему не следуй плану,
Петь должна твоя струна.

Ты увидишь иль услышишь,

Как твоей души частица
Прыгнет ловкою куницей
В багровеющую сталь,

И чуть тяжелей задышишь.

Это вскорости пройдёт,
Твой шедевр запоёт
Звуком чистым, как хрусталь.

Выпив кубок медовухи,

Этот чудо-старичок
Закружился, как волчок,
Завертелся в переплясе,

Позабыв свои игрушки,

Иль нарочно, что лукавить,
Парню всё решил оставить.
И за печку, восвояси.

Наш Пилон, проспавший сутки,

Вечером другого дня
У потухшего огня
Соизволил пробудиться.

Спал он сном отнюдь не чутким,

Богатырским сном глубоким.
Ах, он был в краю далёком,
Видел быль и небылицы.

Но проснулся отдохнувшим,

С очень ясной головой,
И решил, что он герой,
Он сумеет меч сковать.

И неделю дым чернущий

Из трубы валил над кузней.
Стал наш добровольный узник
Там дневать и ночевать.

Удалив весь прочий люд,

Напряженьем грёз и жил,
Он старался, чтоб ожил
Под ударами металл.

Это был великий труд.

Он испытывал паденье,
Радость, горе, озаренье,
Но в неделю меч сковал.

Дальше всё неинтересно,

Без интриг, согласно плану.
Увлекаться я не стану
Сцен различных описаньем.

Сватовство, отказ невесты,

Объяснения с Левгротом.
Обсудив вопрос с народом,
Биться разрешил Стефаний.