Озеро Варыш

Спустя неделю прискакал гонец,
Клаврата сына вызвать во дворец.
И вот, тот пред Стефанием стоит,
Ему король Уннеги говорит:

— Отец твой, мой первейший друг,

От нас безвременно ушедший,
Свою страну к рассвету ведший,
Имел в распоряжении дом и луг,

Кареты, сани, лошадей богатый цуг

И прочее, и прочее, и много.
Но лёг нежданно в погребальный струг,
Обрёл он новую, безвестную дорогу.

Средь множества забот я позабыл

Распорядиться далее именьем,
Но королева, мой надёжный тыл,
Напомнила, и принял я решенье.

За уникальные заслуги

Перед короной и страной
Клаврату и его супруге
Дарю надел казённый мой.

Но, к сожалению, посмертно.

При жизни вечно недосуг.
Успеется — мы думаем инертно,
Глядишь, отчаливает струг.

Моим указом и законами Уннеги

Вступаешь ты в наследия права.
Наследство не включает привилегий,
Их нужно будет заслужить сперва.

— Как мне благодарить Вас, мой король?

Какой же дать мне верности залог?
Всё помните, везде у Вас контроль!
— Всё под контролем у моей жены Нерок, —

Он жестом указал на королеву,

Вошедшую бесшумно в зал,
Она стояла от Пилона слева.
И на колени юноша упал:

— О, королева! Как я благодарен!

Заботливы Вы, как родная мать! —
Он очень долго был высокопарен.
Нерок наскучило, с колен велела встать.

— Ты нам и вправду как родной,

И ты не одинок.
Чтоб ни случилось, мы с тобой, —
Закончила Нерок.

— Хотим мы видеть продолженье

Дел твоего великого отца.
И к просвещенью истовое рвенье,
И преданность Уннеге до конца.

Теперь скажи: ты был в подвале

С тех пор, как твой отец погиб?
Порылся в книжном ты развале?
И тут раздался двери скрип.

— Мы вместе лазали в подвал, —

Из галереи Олько появилась.
— Ну а тебя сюда кто звал?
— Простите, так случайно получилось.

Я просто шла в библиотеку.

Трагедию Гомера взять,
Обратно же несла Сенеку.
— Присутствуй, только хватит врать.

Итак, Пилон. Ты был в подвале?

— Да, мой король, конечно, был.
Но вывод делать не спешил,
Подробно осмотрел вначале,

Ведь, право, кто тот чернокрыл,

Что опрометью бросился в окошко?
Убийцей-одиночкой ли он был,
Мне не сказала книга без обложки,

Что на столе открытою лежала.

Труд интересный, до утра прочёл
Его, ну, может быть, без мала.
Однако нужным увязать не счёл

Сию научную работу

И гибель моего отца.
Не сдвинулся я ни на йоту
В определении подлеца.

Там речь идёт про философский камень,

То есть такое чудо-вещество,
Которое, коль бросить его в пламень,
Иль применить какое колдовство,

Иль растворить его в каком составе,

То можно чёрные металлы или медь,
Соединив с полученным в расплаве,
Преобразить и злато возыметь.

— И почему ж не увязал?

Хотел злодей украсть
Златонесущий материал,
Хоть образец, хоть часть.

— Всё так, но он же не украл,

Притом он даже не пытался.
Я ж часто у отца бывал, —
Порядок прежний там остался.

Не видел я попыток кражи,

Шкаф с образцами под замком.
Взломать и не пытались даже.
Знакомился я с дневником,

Который аккуратно вёл отец,

Где написал, что сим экспериментам
Не виден в близком будущем конец.
Пока ж блуждание по компонентам.

Стефаний перебил: «В подвал спеша,

Лишь только мать твоя вбегала,
И ты, а боле ни одна душа
Порога не пересекала.

Все крики слышали нечеловечьи,

И лошади, да и цепные псы
Тряслись от страха, как хвосты овечьи.
На полминуты замерли часы!

Миров потусторонних представитель

Прорвал пространства или времени покров.
Он чьей-то злобной воли исполнитель?
Не знаем мы, ведь он же был таков.

Я думаю, за ним стоят те силы,

Что ведают запасом золота всего
И совершают подлые посылы,
Узрев угрозу для богатства своего».

Пилон кивнул: «Ведь есть теория такая,

Что если где-то вещество
Мы концентрируем, числом приумножая,
То будет где-то недочёт его.

И если золота у нас прибудет,

Там где-то станет не хватать.
Те парни очень беспокоятся, что будет,
Когда начнём мы злато получать».

Король сказал:

— Топорно излагаешь,
Но где-то, может быть, примерно так.
Как хорошо, что всё ты понимаешь, —
И подытожил: — К камню ни на шаг.

Ни делом и ни мыслью не пытайся

Шальное золото извлечь.
Они не парни, так что постарайся
Свою и близких жизнь беречь.

То золото, что нам дано природой,

Вольны мы целый век делить,
Лить украшенья, следуя за модой,
И после их красавицам дарить.

Мы можем золото убийством добывать,

На это наша воля.
На нашу суету им вовсе наплевать —
Не сунемся доколе.

Ну что ж, коль всё мы обсудили,

Тебя я больше не держу.
Иди домой, здоров будь или…
Сказать что хочешь, говори, я жду».

— Ваши величества, король и королева!

Коль мы уж все сегодня собрались…
Надеясь на себя не вызвать гнева…
— Без лишних слов изволь уж обойтись.

— Я буду краток. В жизни каждого мужчины

Вдруг наступает тот момент,
Когда не видит боле он причины
Не подписать заветный документ.

С той, что прекрасней всех на свете,

С той, за которую готов
Всегда во всём он быть в ответе,
И с ней делить и хлеб, и кров.

Он жизнь и смерть ей посвятит,

Пройдёт огонь, коль надо.
Он будет ей надёжный щит,
Она ж — его отрадой.

Любовь их верным будет пусть гарантом

Всех этих клятв, всех этих слов.
Благословите обладать брильянтом
До самого конца веков.

Принцесса Олько отделилась от стены,

К ней подошёл Пилон.
Их взгляды встретились, и руки холодны.
Ну, вот и всё — поклон.

— А я же вас предупреждала, —

Нерок порхнула в середину зала. —
— Вы ж — «как-нибудь, само собой,
Всё образуется, свет мой».

И что теперь нам с этим делать?

А может, все пойдём обедать?
Сынок пускай обнимется с отцом,
Принцесса счастлива — она за кузнецом.

Ну надо ж, с дочкой не поговорить!

Так наплевательски всё запустить,
Что нужно будет резать по живому.
А ведь могло бы выйти по-другому.

— Ну ладно уже! Хватит верещать! —

Сумел Стефаний в руки себя взять. —
Сейчас вопросы все я быстро разрешу.
Конечно, Олько никуда не отпущу.

Отказываю я по содержанью и по форме.

Для сватовства, согласно норме
(к принцессе!), назначается приём.
Тебе, смотрю, порядки нипочём.

И ты решил, что между прочим,

Чтоб времени не тратить много очень,
Принцессу в жёны надо прихватить.
Ну, лишний раз чтоб не ходить.

Уже довольно, заковать тебя в колодки —

Твой норов тотчас стал бы очень кроткий.
Но главное, что не настала ещё мода
Женить принцесс и мужиков простого рода.

— Да не такой уж он простой,

Коль здесь стоит перед тобой.
И ты сулишь ему владенья, —
Дочь короля своё имела мнение.

— Коль титула ему недостаёт,

Присвойте… что там подойдёт.
— Такие титулы, не знаешь ты, родная? —
Стефаний сдерживался, гневностью пылая.

— Даруются лишь с королевской кровью.

Нельзя примкнуть к монаршему сословью.
К тому же я давно хотел сказать:
Просватана ты, надо б тебе знать!

— Что Вы такое, папа, говорите?

Меня Вы против воли замуж отдадите?
И хоть такому в жизни не бывать,
Поскольку лишь любимый мне под стать!

Желаю всё же знать и я,

Кого мне прочите в мужья?
— Жених богат и с титулом солидным,
Силён, отважен, кавалер завидный.

— Да говорите, кто же он?

В груди Нерок родился стон.
— В твоих покоях обретёт приют
Не кто иной, как принц Бохлют.

Кровь молодая хлынула в виски.

Трубят рога, настало время битвы.
Нет даже часа для молитвы,
Вперёд, за счастье, через терния и пески.

— Пилон, — тут подняла принцесса руку. —

Молчи, ты лишь умножишь нашу муку,
Коли окажешься в темнице.
Одной мне счастья не добиться.

Ответьте же, родители мои,

Как, не спрося, меня могли
Отдать так запросто уроду записному?
Да по какой нужде? Закону по какому?

Меня! Красивейшую из уннежек!

Учёнее меня найдёте где же!
Как вы могли, отец и мать,
Дитя своё чудовищу отдать?!

Его я видела, племянника Левгрота,

Тому два года, на охоте у болота.
Из милых вам мурглатских рож
На обезьяну больше всех похож.

Он старый, толстый, мерзкий боров.

Имеет узкий лоб и бесноватый норов.
Ужасные манеры, такта ноль,
Лишь пить и драться — одно слово — тролль.

— Послушай, дочка, своего отца,

Как ты считаешь, подлеца.
Во-первых, тон свой поспеши сменить,
Могу я и тебя в темницу посадить.

Второе: ему нет и сорока.

А в остальном не буду строить дурака,
Коли не мил он сердцу твоему,
Смирись, ведь будет всё по-моему́.

Для пользы родины пойди на этот шаг,

Чтоб мощный друг не стал нам грозный враг.
Любовь развеется, как облака,
А подвиги переживут века!

— Отец, не буду я сей подвиг совершать,

И замуж вы меня не можете отдать
Без моего на то соизволенья.
Народ уннегский спору даст решенье,

Коль двух имеем женихов

И ни один к уступкам не готов.
Я все уннегские законы знаю,
Указы королевские читаю.

И я клянусь: коль вы презреете закон,

То яда я опустошу флакон
Супругу милому в бокал.
Иль горло ему вскроет тот кинжал,

Который вы мне подарили

И обращаться ловко обучили.
Поверьте, у меня не дрогнет бровь,
Ведь я уннеженка и ваша кровь!

— Решение народа мне известно.

Обычай обязует драться честно
Обоим рыцарям на поединке,
На площади, на старом рынке.

Бохлют прибудет к нам со сватовством.

Ему предложим потерпеть с родством
Да помахать мечом иль булавою
(Ему-то всё равно, оружие какое).

Таких десяток, как Пилон,

Расплющит он и завернёт в рулон.
Вот, собственно, и всё, что будет.
А за убийство дочь отца осудит.

Вступил Пилон:

— Мои движенья ловки,
И меч мой не мурглатской грубой ковки.
— Бохлют и пикнуть даже не успеет,
Пилон его в два счёта одолеет.

Да, молодость неугомонна —

Пылает сердце, словно домна.
Ни убеждения, ни окрики не впрок,
Знать, жизнь должна преподнести урок.

— Пойдите с глаз моих долой,

И девушка, и витязь удалой.
Подумайте, что будет поздновато,
Когда сватов дождёмся из Мурглата.

Осталась их чета вдвоём.

На сердце тяжесть, в горле ком.
— Как парня жалко! — плакала Нерок. —
Родителей сгубил жестокий рок,

Любви лишат для блага государства,

А может быть, и жизни — о, дикарство! —
Ужель придумать ничего нельзя,
Чтоб не была так горестна судьба.

— Не плачь, молю. Не так всё мрачно,

И вижу я весьма прозрачно
Событий цепь — начало и конец.
Навряд ли, что отступится юнец.

Тогда по дружбе попрошу Левгрота

(Его племяннику несложная работа),
Пилона чтоб не убивать,
А просто в луже повалять.

Да отдубасить ради смеху,

Толпе ревущей на потеху.
В искусстве боя равных нет Бохлюту,
Он чётко сделает всё в нужную минуту.

Когда ж герой наш отлежится,

Уж будет замужем девица.
Всё перемелется, и он её забудет,
Ещё с другою счастлив будет.

Во имя мира для родной страны

Мы счастьем дочери пожертвовать должны.
Откажем — скоро будем воевать,
Мурглат нас может в клочья разорвать.

— Стефаний, милый, — молвила Нерок, —

Хочу, чтоб дал ты мне сейчас зарок
Спасти того, кто мне дороже сына.
— Клянусь, Нерок, и вам, Клаврат, Ристина.