Озеро

Мияко воспитывалась совсем в иных условиях, чем Тацу. До того как Япония проиграла войну, родители ей ни в чем не отказывали, и она росла, как говорится, «среди цветов и мотыльков»; поэтому немыслимо было и предполагать, что Мияко согласится присваивать себе даже мизерную часть того, что Арита выдавал для оплаты гостиницы. Но попытки Тацу толкнуть ее на мелкий обман вызывали — и не без оснований — у Мияко подозрение: наверно, сама Тацу не упускает случая кое-что урвать для себя из ее денег. Она давно уже заметила: лекарство от простуды обходилось на пять-десять иен дороже, когда за ним ходила Тацу, а не Сатико. Мияко любопытно было узнать, какая же гора денег накопилась у Тацу на книжке из этих песчинок? Можно бы расспросить Сатико, но Тацу вряд ли показывала дочери сберкнижку: она не давала ей денег даже на карманные расходы. В общем-то Мияко смотрела на это сквозь пальцы, но, с другой стороны, не могла не обратить внимание на удивительную бережливость Тацу, которая с трудолюбием муравья таскала песчинки в свой дом. Так или иначе, Тацу вела, можно сказать, деятельный образ жизни, Мияко же — нет. Мияко отдавала безвозвратно свою юность и красоту, Тацу же не поступалась абсолютно ничем. Поэтому, когда Тацу вспоминала о том, как над ней измывался муж, погибший во время войны, Мияко с тайной радостью и даже с неким вожделением спрашивала:

— И часто он тебя доводил до слез?

— Еще как! Не было дня, чтобы я не ходила с красными, опухшими от слез глазами. Да это бы еще ничего.

Однажды он запустил кочергой в Сатико. У девочки до сих пор шрам на затылке. Разве это не доказательство?

— Доказательство чего?

— Как могу я вам объяснить, барышня!

— Представляю, какой это был ужасный человек, если он имел наглость издеваться даже над тобой, — с наигранной наивностью произнесла Мияко.

— Подумать только, в те годы я была влюблена в него, как кошка. Ни на кого другого и глядеть не хотела. Ну прямо будто лис-оборотень меня очаровал. Но пришло время — чары развеялись, и к лучшему…

Слова Тацу напомнили Мияко о ее юности, когда война отняла у нее первого возлюбленного…

Выросшая в роскоши Мияко была не жадна до денег. Правда, в нынешнем ее положении двести тысяч иен — порядочная сумма, но что поделаешь — потеря. Родители Мияко потеряли во время войны несравненно больше. Само собой, сейчас она даже не представляла, как раздобыть двести тысяч, и была в полной растерянности. Если деньги найдены, то об этом, наверно, сообщат в газете — сумма достаточно велика. А может быть, тот, кто подобрал сумку, доставит ей деньги на дом либо заявит в полицию — ведь ее фамилия и адрес значились в сберегательной книжке. Мияко несколько дней просматривала газеты, надеясь найти в них сообщение о находке. Напрасно! Неужели мужчина, следовавший за ней, украл эти деньги? Странно.

Все это случилось спустя всего неделю после того, как она выиграла пари и заставила Ариту купить ей белый летний костюм. Всю неделю Арита не появлялся в доме Мияко. Пришел он лишь на второй день после пропажи, вечером.

— Добро пожаловать! — Тацу поспешила ему навстречу и приняла мокрый от дождя зонтик. — Изволили идти пешком?

— Да. До чего же противная погода. Должно быть, начался сезон дождей.

— У вас, наверно, и поясница побаливает. Эй, Сатико, куда ты запропастилась?.. Простите великодушно, совсем забыла — она сейчас в ванной, — засуетилась Тацу и кинулась снимать со старика ботинки.

— Если вода согрелась, я и сам бы не прочь принять ванну. Сегодня не по сезону холодно — я даже продрог немножко…

— Это очень опасно для вашего здоровья, господин Арита! — воскликнула Тацу. Ее узенькие бровки нахмурились поверх округлившихся глаз. — Мы не ожидали, что нынче вечером вы изволите нас посетить. Вот я и отправила Сатико в ванную. Что ж теперь делать, что делать?!

— Стоит ли беспокоиться…

— Эй, Сатико! Хватит купаться, выходи! Да вымой после себя ванну, запусти воду и подотри пол. — Тацу метнулась к газовой колонке и зажгла газ, чтобы подогреть воду.

Не снимая плаща, Арита уселся на циновки, вытянул ноги и стал их поглаживать.

— Сатико может вам сделать массаж прямо в ванне. Вы не против?

— А где Мияко?

— Госпожа в кинотеатре. Должно быть, скоро придет — она пошла посмотреть хронику.

— Пригласи массажистку.

— Слушаюсь. Ту, что всегда?

Не дожидаясь ответа, Тацу вышла в соседнюю комнату и принесла ему кимоно.

— Вы сможете переодеться в ванной. Эй, Сатико! — снова позвала она дочь. — Пойду вытащу ее оттуда — наверно, не слышит.

— Может, она еще купается?

— Не беспокойтесь, сейчас она придет и поможет вам переодеться.

Мияко вернулась через час. Старик Арита лежал в спальне. Его массировала специально приглашенная женщина.

— Ломит поясницу, — тихо сказал он. — Зачем ты выходишь из дому в такую ужасную погоду? Прими ванну — согреешься.