Ожерелье Атона

– Мне рассказали только перед поездкой. Никто не знает подробностей.

Алина уже не слушала, мгновенно помрачнела, сникла, как увядший цветок.

К горлу Кирилла подступил комок. Бедная девочка. Чтобы вот так, свою кровиночку… А выхода нет…

– Все будет хорошо. – Панкратов старался, чтобы голос звучал бодро. – Даже не сомневайся!

Вздохнув, Алина поднялась со скамейки и медленно пошла в сторону корпуса.

«Дурак я, дурак, – принялся ругать себя Панкратов. – Глупость сморозил, но так хотелось утешить ее, что же делать-то?»

– Я сейчас лягу, – сказала Алина у дверей номера. – Если что-то будет беспокоить, сразу же позвоню. Я уже наизусть помню все инструкции.

Попрощавшись с женщиной, Кирилл стал открывать дверь своей комнаты, но потом понял: не уснет сейчас. Вот ни за что не уснет. Надо погулять по побережью, чтобы выветрились все глупые мысли. А сотовый включен. На всякий пожарный…

Али нащупал рукоятку закрепленного на шортах ножа. Но прохладный металл не успокоил разгоряченные мысли.

Уже утром Али понял: сегодня ночью все случится. Строители закончили продолжавшуюся круглосуточно в течение нескольких дней работу. Убрали инструменты и даже вывезли старые камни, облицовывавшие прежде клумбу.

Ему хотелось поймать взгляд своего ангела, но Света взяла полотенца в другой будочке и сосредоточенно смотрела в журнал. А потом и вовсе исчезла с пляжа.

Все это Али очень не понравилось. Он боялся, что ангел раздумает выполнять свое обещание…

Наверное, в глубине души он никогда не верил в то, что девушка сдержит свое слово. Поэтому и пробрался на заветный балкон, мечтая перерезать глотку хозяину ангела. Вот тогда точно не будет никаких преград, чтобы убежать вдвоем, только вдвоем… Но в ту ночь в руках ее мужчины сверкнуло дорогое украшение, зачаровывающее. И Али заметил почти полностью набираемые на сейфе цифры кода. Продав это ожерелье, они с ангелом ни в чем не будут нуждаться. Но захочет ли этого Света? Смолчит ли она, увидев, как Али убивает мужа?

Али пожирал глазами узкую тень Светланы в горящем окне и все никак не мог найти ответа на этот вопрос.

Теней стало две.

Светин муж, поднявшись с постели, натянул шорты, майку, закрыл за собой дверь номера. И широченная спина неспешно удалилась в направлении главного корпуса.

Ангел поговорила по телефону, трогая тугой узел волос на затылке. Потом сбросила легкий халатик, сверкнула белой грудью. Ангел, она ангел! Али покроет ее грудь поцелуями и обязательно скажет: «Ты моя сладкая!»

Девушка натянула коротенькое платье, и через минуту свет в номере погас. Рядом с кустами магнолии процокали ее каблучки.

«Пора», – подумал Али и, убедившись, что поблизости нет туристов, перемахнул через невысокие балконные перила.

Как обычно, дверь осталась открытой. Ангел закрывала ее лишь днем, когда в номере работал кондиционер.

Глаза быстро привыкли к темноте. Али отодвинул дверь шкафа, набрал замеченные ранее цифры, добавил еще одну. Мимо, дверца не отщелкнулась. Но следующий же вариант сработал!

Даже в темноте ожерелье было прекрасно. Как завороженный Али переводил взгляд с шести нитей золотых цепей на украшенную камнями подвеску и никак не мог налюбоваться мерцающей живой красотой.

Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, Али защелкнул на шее маленький замочек. Расстегнул ворот рубашки, чуть улыбнулся легкому покалыванию камней. Он приблизился к зеркалу и замер, пытаясь найти в себе силы снять украшение и одновременно понимая: это практически невозможно, оно слишком красиво.

Его привели в чувство голоса шумящих у балкона туристов. Поборов оцепенение, Али подошел к окну и отодвинул штору. Компания расположилась на камнях отремонтированной клумбы, потягивала пиво из банок и явно не собиралась в ближайшее время уходить.

Контуры предметов вдруг стали нечеткими, словно размытыми. Али потер глаза и с ужасом понял: руки едва сгибаются. Преодолевая свинцовую тяжесть в ногах, он дотащился до двери номера, открыл ее, но… ковер в коридоре больно царапнул лицо.

Последнее, что он увидел потухающим взором, – собственную руку, судорожно цепляющуюся за порог номера непослушными пальцами.

Потом Али прошептал: «Ангел…»

И наступила полная темнота.

В неярких отблесках фонарей песок пляжа шевелился. Морские ежи. Ночь – время этих ощетинившихся комочков, выкатывающихся на берег.

Галине хотелось искупаться. Уплыть далеко-далеко. Может, уставшие руки и срывающееся от соленого ветра дыхание заставят умолкнуть скрипящую внутри пластинку: «Вот все и закончилось…»

– Нет, в море нельзя, – осмотрев пляж, прошептала Галина. – На дне, должно быть, тоже полно этих тварей.

Пластинка не умолкала: «Вот все и закончилось…»

Галина в отчаянии огляделась по сторонам. Уже дважды она обошла огромную территорию отеля. Выпила чашку мятного чая в баре, поболтала с официантом, познакомилась со смешной супружеской парой из Германии. Потом смотрела, как черноволосые парни сдвигают столики и стулья с открытой террасы ресторана. А сна по-прежнему ни в одном глазу.