Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов

‑Женщиной? – перебил его аль‑Мансур. – Ты говоришь о женщинах? Ты хочешь меня оскорбить? Мой гарем хранит в себе мечты, неземные ангельские существа из сада Эдема. Аллах обещает их в награду достойному и праведнику. Женщины!!! Ты говоришь о произведениях искусства, бесценных и хрупких, как пуническое стекло и китайский фарфор. Сокровища из благородного материала, созданные рукой Творца! Эта берберская девушка, в чьих объятьях ты проснулся сегодня днем, – утонченная редкость, Идеальная возлюбленная, которая три года провела в Медине и четыре – в Мекке, чтобы в четырнадцать лет получить последний штрих своего образования в Ираке. Она обладает всеми достоинствами своей расы, у нее благородное появление мединки, грация мекканки и культурность иранки. Если она вдобавок гибкая как змея…

‑ Зачем? – спросил Орландо. Аль‑Мансур засмеялся, довольный:

‑ Ты еще многому должен научиться. Гибкость возлюбленной – это все. Спина ее должна быть податливой, чтобы она могла предложить тебе для поцелуя сразу свои губы и срамные губы. Это познание исходит от Омара Хайяма, поэта и товарища молодого Хасана ибн Саббаха.

‑ Ни одному христианскому поэту не было бы позволено написать подобное. Ваша религия допускает такие вольные речи?

‑ В Коране написано: «Женщины – наши пашни. Ваше дело, как вы их возделываете». Впрочем, я согласен с нашим великим поэтом, который написал: «Если ты совершаешь грех, то делай это зло, по крайней мере, как можно лучше. Если ты пьешь вино, пусть оно будет изысканнейшим. Если ты разрушаешь брак, то прелюбодействуй с самой прекрасной женщиной, какую сможешь завоевать. Для неба ты будешь грешником, но на земле, по крайней мере, не будешь глупцом».

‑ Мысль нравится мне, – засмеялся Орландо, – но скажите, что говорит ваш пророк об… об…,

Он искал подходящее слово

‑ Аш‑шахаваат, – помог ему аль‑Мансур, – утехи любовного ложа Молодой Мухаммед держался так сдержанно, что один злоязычный мекканец назвал его мркчиной без члена. Но это изменилось очень скоро. Под руководством более взрослой, опытной Хадиджи он превратился в такого страстного любовника, что в кратчайший срок зачал восемь детей. Говорят, Аллах наделил Мухаммеда семенами тридцати мужей. Из поколения в поколение передаются его слова: «В этом мире нам милее всего женщины и благоухание».

Как подобает пророку, он впрочем добавил (возможно, это сделали его поздние биографы): «истинное утешения для моих очей – это молитва».

* * *

Целые дни Орландо проводил на базарах. На рыбном рынке торговали дарами моря: здесь были летучие рыбы с плавниками, переливающимися как крылья бабочки, золотые лещи, скользкие морские змеи с острыми зубами, огромные крабы и раковины, вырезанные будто из мрамора, связанные черепахи с панцирем величиной с кельтский боевой щит.

Рынок красильщиков шерсти был разноцветным, точно сад, полный цветущих клумб. Орландо остановился перед одним прилавком, который принадлежал женщине в парандже. Необычно было увидеть женщину, торгующую в суке. В узкой щели покрывала ее глаза сверкали, как драгоценные камни, – болотно‑зеленые глаза, огненные, возбуждающе‑живые. Полоска кожи под ними была молочно‑белой. Эти глаза надолго задержались на нем. Затем женщина развернулась и бросилась бежать, как испуганный ребенок. Орландо оглянулся, но за его спиной никого не было. Он подумал: «Может, это я испугал ее?». Но почему она испугалась? Разве он сделал что‑то неправильно? Кто поймет этих женщин? Какие тайны скрывают их лица, эти лабиринты, полные страсти? Потаенный мир иллюзий, сказок и мечтаний. Сколько чувственности пряталось за ее покровом? Мистерия соблазна, сладострастия – эти паранджи.

Двое мужчин нарушили ход его мыслей.

‑ У нас несколько вопросов к тебе. Следуй за нами.

‑ Кто вы?

‑ Блюстители порядка.

Они заняли место по бокам от него и повели в дом начальника тюрьмы. Не успел он и оглянуться, как был уже брошен в камеру и прикован к кольцу на стене.

После полуденной молитвы Орландо предстал перед судебным следователем. Рядом с ним находились писарь, та женщина с рынка красильщиков шерсти и еще одна женщина. Они смотрели на него, не говоря ни слова

Судебный следователь спросил женщин:

‑ Это он? Посмотрите на него хорошенько. Если существует хоть малейшее сомнение, то на вас ложится тяжелое бремя вины. Поэтому я спрашиваю вас второй раз, как это требует закон. Это он?

‑ Ох! Клянусь Аллахом, это так.

Позже начальник тюрьмы пришел в камеру Орландо и спросил:

‑ Утебя есть друзья в городе, которые могут позаботиться о твоем пропитании? До вынесения приговора пройдет несколько дней.

‑ В чем меня обвиняют?

‑ Убийство ,двойное убийство.

‑ Кого?

‑ Вплоть до судебного заседания запрещено обсуждать дело. Кого ты знаешь в Аль‑Искандрерии?

‑ Аль‑Мансура, главнокомандующего войском.

‑ Брата султана? Ты шутишь?

‑ Мне сейчас не до шуток.

‑ Что ты за ангел смерти? – спросил аль‑Мансур. – Ты пугаешь до смерти ассасина и совершаешь двойное убийство.

‑ Я – не убийца.