Ожерелье и тыква-горлянка

Будет, конечно, очень трудно найти таинственного господина Хао. Единственная улика, ведущая прямо к заговорщикам, — это те беспорядки, которые были устроены на территории Дворца в ночь кражи. Нужно иметь в виду это обстоятельство на случай, если он когда-нибудь получит право на официальное расследование во Дворце, используя ту власть, которую дает ему императорский эдикт.

Судья крепко сжал в руках тыкву-горлянку. Все эти размышления не дают ответа на самый главный вопрос: что делал Тай Мин после того, как украл ожерелье, и до того, как его поймали на дороге люди Лана. Необходимо еще раз мысленно проследить действия счетовода, начиная с тех мотивов, которые заставили его ввязаться в эту историю. Удрученный убийством Лана, судья начал подозревать, что его первоначальные предположения о побудительных мотивах действий Тай Мина оказались совершенно неправильными, ибо в конце концов выяснилось, что госпожа Вэй вовсе не отправлялась в деревню Шили. Теперь, поразмыслив, судья вновь пришел к убеждению, что в своей основе его соображения верны.

Папоротник сказала, что Тай Мин глубоко восхищался госпожой Вэй, и, хотя судья ставил под сомнение ту оценку, которую дала Папоротник своей тетке, девушка определенно не могла ошибиться в отношении Тай Мина, своего ровесника. Возможно, счетовод каким-то образом прознал, что госпожа Вэй подумывает о том, чтобы оставить своего скупого мужа, и, сказав ей, что тоже хотел бы уехать, предложил отправиться в деревню Шили. Тай Мин надеялся, что со временем он уговорит госпожу Вэй поселиться с ним вместе и вести общее хозяйство, а для этого ему нужны были деньги. Серебро, которое пообещал Лан, составляло довольно незначительную сумму, и Тай Мин, юноша хитрый, возможно, догадался, что Лан так или иначе обманет его. По этой причине счетовод и решил оставить себе ожерелье. По словам Папоротника, Тай Мин был не слишком образован: он просто не мог себе представить последствия кражи императорского сокровища, полагая, как многие простые люди, что

Император настолько богат, что вряд ли даже заметит исчезновение ожерелья.

Вполне понятно также, почему госпожа Вэй не поехала в деревню Шили. Пообещав Тай Мину встретиться с ним, она лишь подшутила над юношей для того, чтобы избавиться от его ухаживаний. На самом деле она убежала с неким третьим лицом, пока неизвестным. Лицом, с которым счетовод, возможно, был знаком и встретился на обратном пути из Дворца. Все эти соображения, однако, пока несущественны, ибо Тай Мин не передавал ожерелье третьему человеку, кем бы тот ни был. Если бы юноша сделал это, то обязательно назвал бы этого человека под пытками. Тай Мин выстоял только потому, что ожерелье действительно было в его распоряжении, он надеялся на невозможное — выжить и обладать драгоценностью.

Судья поднял горлянку на вытянутых руках и пристально посмотрел на нее. Он вспомнил слова Наставника Тыквы о значимости внутренней пустоты. Для того чтобы отыскать ожерелье, нужно стать полым, отрешиться от себя и поставить себя на место счетовода. Надо было стать Тай Мином и зажить его жизнью. Судья закрыл глаза.

Он представил себе, что сидит в зале внизу за конторкой на высоком стуле. Получая жалкие гроши от своего скупого хозяина, Тай Мин проводил там время с раннего утра до позднего вечера, позволяя себе одно-единственное развлечение — редкие прогулки на рыбалку в те дни, когда в гостинице было мало постояльцев. Но у юноши имелась и ежедневная радость: он маг постоянно любоваться обожаемой женщиной, госпожой Вэй. Жена хозяина, скорее всего, проводила в зале много времени, ибо, по словам владельца «Девяти облаков», принимала самое деятельное участие в жизни гостиницы. Тай Мин, конечно же, пользовался любым случаем поговорить с хозяйкой, хотя такая возможность выпадала не очень часто. Господин Вэй следил за тем, чтобы его слуга не пренебрегал своими обязанностями за конторкой — разбирал бумаги, считал на счетах, подводил итоги красной тушью… Красной тушью!

Судья Ди открыл глаза. Вот обстоятельство, заслуживающее внимания. Тай Мин пометил дорогу к деревне Шили красной тушью. Карта, должно быть, хранилась в одном из ящиков конторки, поскольку ее держали под рукой для удобства постояльцев. Наверху во флигеле у Тай Мина вряд ли имелся брусок красной туши с тушечницей для ее растирания. Это значит, что Тай Мин сделал пометки на карте, сидя за конторкой. Небо, не здесь ли таится разгадка? Судья сел на кровати, отложил тыкву-горлянку и задумчиво потер шею. Он решил осмотреть конторку.