Ожерелье императрицы

– Боюсь, что нам долго придется бродить по этим темным улицам.

– Все может быть.

– И отчего нам было не переодеться? Я не про маскарад, я про более простую одежду.

– Во-первых, – пришлось объяснять мне, – это лишние проблемы, родители могли бы заметить. Что бы мы им сказали? А в нарядной одежде они нас легко отпустили, полагая, что мы станем прогуливаться в самых людных и безопасных местах.

– А что у вас во-вторых?

– Петя, ну сами подумайте. Если дома, в России, вам удалось найти подходящий образ, чтобы посетить бандитский притон – и то вы не стали бандитом рядиться, а притворились сыном мелкого чиновника, нуждающегося в не совсем обычной и не совсем законной услуге – то здесь вы, да и я, по-французски и то говорим так, что видно издалека, что мы иностранцы, а уж специального языка лихих французских людишек или даже простолюдинов мы и вовсе не знаем. Так какой смысл притворяться? А просто беднее выглядеть смысла нет. На богато одетых грабители быстрее сыщутся. Нам же важно не то, чтобы они нас за своих приняли, а чтобы мы на них нужное впечатление произвели.

– Ладно, будем производить нужное впечатление.

– И еще я думаю, что нам на словах нужно быть очень культурными и даже ласковыми.

– А на деле?

– На деле придется быть пожестче.

Когда Петя стал за столом играть ножом, мысль, никак не желавшая сложиться у меня в голове во что-то дельное, вдруг стала понятной и четкой. Раз наш бельгиец, как всегда, воспользовался для своих грязных дел услугами местных бандитов и взломщиков, то и нам следует поступить так же! Найти не страшных убийц, конечно, но жуликов или воришек. Запугать их как следует, чтобы прониклись к нам уважением – они по-иному обычно не понимают. Вот для чего и должна пригодиться игра с ножами, думаю, что девушка, ловко играющая большим ножом на темной улице, напугает даже бандита, во всяком случае, смутит на время, а там видно будет: ограничиться этим или применить силу.

Вот и шли мы сейчас с Петей в не самые подходящие для прогулок поздним вечером места и желали, чтобы на нас напали.

– Даша, а мы не выдадим своими действиями невесту Джона Смита?

– А это как мы себя поведем, как нам удастся все проделать.

– Ох, Даша! Другие девушки крестиком вышивают, а мы с вами за уличными грабителями охоту ведем!

– А вы, сударь, никак боитесь?

– Я за вас боюсь!

– Знаю. Мне и самой не хочется этого делать и, честно сказать, немного страшно. Но уж больно резво начали развиваться события. И нам нужно если не отыскать нашу светлую личность…

– Кого?

– Огюста Лемье.

– А! Лемье же по-французски означает свет. А поскольку он личность темная, то ирония…

– Петя! Не отвлекайтесь на пустые разговоры. На чем я остановилась? Нам нужно если не отыскать, то хотя бы смутить Лемье. Он узнает, что его разыскивают очень необычные люди, начнет нервничать и выдаст себя. А комиссару Лагранжу только этого и надо.

– Интересно, удалось ему кого-нибудь схватить… Даша, кажется, мы нашли, кого искали.

– Петя, они уже полквартала за нами топают. Я думала, что вы их давно заметили.

– Не заметил. Идем дальше?

– Конечно. Должен же кто-то из их шайки зайти спереди. Только держитесь середины улицы.

Через несколько шагов там, где редкий в этих местах фонарь был разбит и тьма становилась почти непроницаемой, замельтешили смутные тени.

– Двое, – шепнула я.

– И сзади столько же.

– Боюсь, есть еще кто-то. Должен же у них кто-то… Как там говорят?

– На шухере стоять.

– Вот-вот.

Наконец нас окликнули, как я и ожидала, сзади.

– Эй, месье, не скажете нам, который сейчас час?

Петя развернулся к ним, я оборачиваться не стала, нужно же было кому-то наблюдать за теми, кто собирался напасть спереди.

– В точности я вам не скажу, месье, – очень вежливо и добродушно ответил Петя. – Но время позднее, и вам давно пора лежать в постельках.

Наглость ответа при предельной его вежливости смутила грабителей, но не остановила.

– Месье очень разговорчив, – сказал один из них, доставая нож. – Возможно, ему стоит укоротить язык?

– Чем же, месье, вы собрались это сделать? – спросила я, поворачиваясь к нему, а Петя, напротив, развернулся в другую сторону.

– Да вот этим ножом, мамзель! Я могу и вам личико попортить, так что не брыкайтесь, а снимайте сережки. А то будет бо-бо.

– Месье, вы грубиян. Кстати, а где же ваш нож?

– А это чего? – опешил бандит.

Вблизи оказалось, что мы нарвались на своих ровесников, и это было более чем кстати, легче будет общий язык найти.

– Это? Это у вас зубочистка какая-то.

– Мамзель, видимо, не видала ножей…

– Это я не видала ножей? Да у меня самой ножей тысяча. Вот, например, это ножичек, а не какая-то зубочистка!